— Ээ… хорошо? — говорю я: — но ты уверена? Ничего такого тут нет, просто…
— Тшш! Молчать! — она прижимает пальцы к вискам: — про меня всякое говорят, Володя, но ты… хорошо, я человек с открытым разумом, я не отрицаю ни современную химию, ни достижения науки, ни вольнодумство… я могу принять все. Особенно, если это ты… — она некоторое время молчит, потом поднимает голову. В ее глазах — решимость.
— Твоя Мещерская тут? — спрашивает она: — здесь? В комнате со своей сестрой? Хорошо… извини Володя, но мне надо попробовать…
— Что именно… — не успеваю закончить предложение, как моя кузина взмахивает рукой и ледяное лезвие разваливает комнату надвое! Стол, стулья, тарелки, подносы — все, что стояло между нами — разрезано ледяной дугой, в воздух взлетают искрящиеся кристаллики льда. Разрез проходит через всю комнату и… через меня. По диагонали, от плеча к бедру. С меня падают вниз лоскуты рубахи.
— Так и знала! — падает в кресло Ай Гуль: — так и знала! Так это правда! Все это время! А ты!
— Да объяснишь ты мне наконец, что тут происходит и какого черта ты заклинаниями бросаешься⁈ — повышаю голос я. За короткое время я уже привык к Ай Гуль как к самому адекватному человеку в окружении относиться, а сейчас вот даже и не знаю.
— Госпожа⁈ — в дверь врываются двое подручных, те самые — Вениамин и Петрович, но увидев короткий жест княжны — останавливаются на месте.
— Пошли вон. — говорит она: — вон отсюда.
— Но… госпожа…
— И этого заберите… — кивает она на восхищенного фон Келлера. Гусар багровеет и встает, оправляя мундир. Вообще-то, если по-хорошему, то оскорбила его сейчас Гулька, серьезно оскорбила, нельзя так с дворянами. Но фон Келлер только зубы стискивает и откланивается, сухо поблагодарив за гостеприимство. Я ловлю его за рукав, но он качает головой.
— Судя по всему вам надо поговорить тет-а-тет, Володя, — говорит он, нахлобучивая кивер на голову: — честь имею, госпожа княжна! Володя, завтра в час у нас дуэли, буду ждать вас как секунданта. — он выходит в дверь, Двое-из-Ларца — колеблются, стоя на месте.
— Чего встали⁈ Вон! — командует Ай Гуль и двое исчезают за дверью, вслед за вольноопределяющимся. Она опускается в кресло и мотает головой.
— Зря ты так с ним, — говорю я: — Леоне — прекрасный товарищ и хороший человек…
— Видела я таких как он. Еще один озабоченный кавалер на мою голову… да еще и из баронского рода. И вообще, плевать на него, Володя! Когда ты мне собирался сказать, а⁈ Ты вообще знаешь, что я из всей семьи в тебя верила, ждала, когда у тебя Родовой Дар откроется, письма тебе на Фронтир писала, а ты хоть бы на одно ответил! И сейчас — вот когда ты мне сказать хотел? Хорошо, погоди… — она закрывает глаза и выдыхает. Вдыхает. Открывает глаза.
— Все, я все. — говорит она: — я уже успокоилась. У меня просто нервишки шалят после… всего. Давай я расскажу о том, что я чувствую. Как это все выглядит с моей стороны, хорошо? Как меня матушка учила. — она встает и поворачивается к окну, заложив руки за спину. На дворе уже темнеет, освещение еще не включили, и я вижу отчетливый силуэт на фоне окна.
— Ты же память потерял… — говорит она тихо: — но… я все равно отношусь к тебе как к прежнему, это для тебя я — словно незнакомка. И… я не смогу рассказать тебе всего, что было между нами, однако… однако ты должен знать что вот это… — она поворачивается и взмахом руки указывает на разрез, который тянется через всю комнату: — боевой навык высшего порядка. Именно с помощью его я могу закрывать Прорывы, для моего разреза нет препятствий, клинок прорезает все… пока я продолжаю вкладывать энергию. Но ты — стоишь тут и на тебе даже царапины нет. Неуязвимый Отшельник, да? Так, кажется тебя твои девушки из Восточной Ся называют? И… — она теребит косу, перекинутую через плечо: — до меня только сейчас дошло.
— Так. Я понял, что моя защита тебя впечатлила. А если бы нет и меня развалило от плеча и до пояса, а? — говорю я, стряхивая с себя остатки рубашки. Спички детям не игрушки, а Гулька в глубине души так и не выросла в ответственную барышню, и в результате технику безопасности не соблюдает от слова совсем. Что за гусарские методы проверки выдержит ли бронька? Конечно, надо человека в нее одеть и тут же сабелькой рубануть да со всей силушки богатырской… экспериментаторша.
— Ну так в доме свой целитель есть, — моргает она: — уж тебя-то Мещерская мигом бы собрала в кучу. Я должна была проверить, а ты! Ты от темы не отходи! Когда ты мне собирался сказать, что это все правда?
— Что именно? — искренне недоумеваю я. Понятно, что меня в чем-то подозревают… но в чем? Неужели чертова лисица спалилась и сейчас мне устроят за то, что я чью-то голову в Департамент притащил? Не должна была, я ж ее особо о том просил… впрочем с нее станется.
— Что ты действительно Лилит трахнул? — говорит моя кузина и из ее уст это звучит… неожиданно.
— Вот серьезно? И ты туда же? И потом, что за слово такое «трахнул»?
— О господи! Если это госпожа Лилит, Королева Демонов Преисподней, то слово «адюльтер» не сможет описать того, что произошло! Тучка и дождик⁈ Как вы там это называете, когда демонов насилуете⁈
— Откуда ты это взяла вообще⁈
— Отрицать будешь? Хорошо, вот тебе вводные данные, Уваров! Твоя мелкая, которая Акай — невероятно сильная, я даже сдвинуть ее с места не смогла! Я! И… я не подслушивала, просто мимо твоей двери проходила, а она там, ну и… — кузина отводит от меня взгляд: — вышел конфликт. А я… бываю горяча порой, вот и…
— Ты рубанула ее заклинанием. — киваю я. Пусть я Ай Гуль и не знаю так уж давно, но и прошедшего времени достаточно, чтобы узнать ее, не такая уж моя сестра и сложная. И что было ясно совершенно точно — так это то, что столкнувшись в стенах своего дома с малейшим неповиновением или вызывающим поведением, а тем более — с намеком на сопротивление — она отреагирует однозначно. Если у тебя в руках молоток, то все проблемы будут казаться тебе гвоздями. А она у нас мастер магии девятого, запредельного ранга. Она во время испытаний половину квартала снесла. Сдерживать себя в эмоциях она не умеет и не старается, искренне считает, что это ей и не нужно, а тут — какая-то мелочь ей указывать вздумала… ну слово за слово… а Акай в свою очередь — не самая миролюбивая лиса на свете. Вредная и словами как бритвой может срезать. Не знаю, что именно там у них произошло, но легко могу представить, как столкнувшись в коридоре Ледяная Княжна и Любительница Тофу, Дщерь Инари — поссорились. И, поскольку особняк княжны Зубовой не разрушен до основания и никакого айсберга на его месте не стоит, значит конфликт был разрешен быстро и очень… убедительно. Надеюсь, она с нее кожу не снимала…
— И что произошло? — спрашиваю я, надеясь, что лиса пределов необходимой самообороны не превысила, иначе придется с ней опять говорить о границах и толкованиях пунктов договора… а возможно еще соглашение писать.
— Да… ничего. — лукавит моя кузина, ой лукавит. И взгляд отвела и даже покраснела немного. Причиной такого поведения может быть только одно — клятая кицунэ явно не сдерживала себя, показывая свое несомненное преимущество. Черт. А я-то надеялся, что девятый ранг моей кузины сможет хоть как-то противостоять этой неведомой хтони. Теперь понятно поведение кузины — и почему она особо отмечала «эту мелкую в лисьей шапке» и почему она так уважительно с ней говорит, когда эти двое встречаются и зачем она у меня так пыталась выпытать как я с ней познакомился и кто это такая.
— Но! — поднимает палец Ай Гуль: — теперь-то я все поняла. Она же и есть Лилит, да? Подумать только, ты притащил Высшего Демона в столицу! Все сходится — она невероятно сильна, я про такое только читала. Никто не может сдержать мой удар просто руку на плечо положив! На такое даже Магистры не способны! Поставить щит, уклонится, отправить встречную атаку — да, но не так же! А ты — неуязвим и силен, значит ты с ней и схватился в Прорыве и… изнасиловал! И теперь — каждую ночь насилуешь! Putain de merde! (непереводимая игра слов (фр)) Мой брат! И Демон! А я на нее с лезвием! Она ж меня убить могла, ты о чем вообще думаешь, когда в мой дом это приволок⁈
— Ну, во-первых, я не думал, что ты на моих домашних с лезвием кидаться будешь, — делаю вид, что ничего из ряда вон не происходит. Раскрывать правду своей кузине, говорить, что я тут со Свежевателем сговорился награду за его голову поделить… некрасиво и скорей всего — уголовное преступление. Да, технически я контракт исполнил, никто и кожу снимать с сибирских девушек не будет и мужиков до смерти насиловать… хотя вероятно за последнее мужики-то мне спасибо и не сказали бы. Правду сказать Ай Гуль я не могу, но и придумать правдоподобную историю о том, кто такая и чего ей надо, с места в карьер — тоже не могу. До момента пока лиса свою силу не показала — можно было что угодно придумать. Да и сейчас можно что-то придумать — принцесса Восточной Ся, скрывающаяся от кабального брака или там еще что. Однако легенду надо с ней согласовывать, а пока — просто слушаем. И делаем вид что ничему не удивляемся, даже такому вот выверту в мозгах моей кузины… а на вид адекватная молодая девушка.
— Она первая начала! — вспыхивает княжна: — первая!
— Так чего сразу заклинаниями кидаться-то? — говорю я: — сказала бы мне, я на нее управу нашел бы.
— Вот! Вот! — тычет в меня пальцем она: — ты с ней справится можешь! А как? Только одним способом, я тебя знаю! Признавайся — она это Лилит? И… как это у вас получается⁈
«Сборникъ занимательныхъ исторій отъ Асторіи Новослободской въ мягкомъ переплетѣ и съ картинками».
—… ибо согрѣшила я, святой Отецъ! — такіе слова вырвались изъ измученной груди дѣвицы Антуанетты, когда преклонила она колѣни передъ священникомъ, исповѣдуясь и очищая душу свою отъ груза земныхъ грѣховъ.
— Не понимаю тебя, дщерь моя, — произнесъ святой Отецъ: — развѣ не принесла ты утѣхи страждущему? Въ чёмъ же грѣхъ твой?
— Въ томъ, что сдѣлала я это… непотребнымъ образомъ! — отвѣтила дѣвица, чувствуя, какъ горькій стыдъ заполняетъ всё ея великолѣпное тѣло и заставляетъ дыханіе замереть въ груди.
— Увы мнѣ, — отвѣтилъ ей святой Отецъ: — не вѣдаю я плотскихъ утѣхъ и непотребства, не знаю о чёмъ ты говоришь.
— Но какъ же мнѣ исповѣдаться передъ Богомъ и церковью? — зарыдала дѣвица, содрогаясь отъ мысли что останется она не исповѣданной и не причащенной къ таинствамъ церковнымъ. Сама мысль о томъ, что умереть безъ причастія и исповѣди — была чужда ея христіанской душѣ и она была готова на всё, лишь бы заполучить это.
— Возможно… — сказалъ святой Отецъ, задумавшись: — если ты покажешь, что именно дѣлала, дѣвица, то я смогу понять, о чёмъ ты. И отпустить твои грѣхи.
— Воистину вы мудрѣйшій изъ людей! — воскликнула дѣвица Антуанетта: — однако же сіе дѣйствіе неприлично и непотребно, развѣ не замараете вы свой высокій чинъ?
— Во время исповѣди, согласно канонамъ, дѣйствуетъ правило тайны исповѣди. Всё, что происходитъ тутъ — происходитъ между тобой и Богомъ. Объясненіе грѣха — не является грѣхомъ, дщерь моя.
— Что же… — при мысли о царствѣ Христовомъ и молитвѣ благословенной — дѣвица развязала шнурки на своемъ корсетѣ: — однако же есть одна загвоздка…
— Какая же? — удивился святой Отецъ, который уже снялъ съ себя рясу и оказался неожиданно мужествененъ и мускулистъ.
— Грѣхъ былъ совершенъ съ шестью людьми, одна изъ которыхъ — дѣвица… — скромно потупила глаза долу Антуанетта.
— Чего не сдѣлаешь ради исповѣди и таинства церковнаго… — вздохнулъ святой Отецъ и крикнулъ куда-то: — эй! А ну позовите мнѣ сюда четверыхъ монаховъ и одну монашку! Ту, которую Марѳой кличутъ! — онъ повернулся къ дѣвицѣ: — будутъ тебѣ шестеро человѣкъ изъ нихъ одна дѣвица. Ну, разсказывай, какъ всё было…
— Святой Отецъ, согрѣшила я… вотъ такъ, — она сняла съ себя корсетъ и рубашку и встала на колѣни передъ нимъ: — сперва такъ, а потомъ…
— Отецъ Бонифацій? Посылали за нами? — и въ двери вошли пятеро, четверо мускулистыхъ монаховъ и одна красивая монашка. Глядя на нихъ, богобоязненная дѣвица Антуанетта рѣшила что обязательно покажетъ всёмъ монахамъ какъ именно она согрѣшила… а если эти святые люди не поймутъ съ перваго раза всей пропасти ея грѣхопаденія — она покажетъ еще разъ. Ибо идущіе путемъ добродѣтели и вѣры — не ищутъ легкихъ путей!
Глава 6
— О чем я хотел с тобой поговорить? О чем может говорить такой старик как я, да еще не из особо благородной семьи? Знаешь, Владимир Григорьевич, среди моих предков даже барона не найти. Прадед и дед были аптекарями, отец едва концы с концами сводил… не пробудись во мне Дар, так и я бы, наверное, сейчас за прилавком стоял… — говорит Максим Эрнестович, поглаживая набалдашник своей трости, выполненной в форме человеческого черепа: — и заметь, я не сказал — Родовой Дар, потому что у меня — нет рода. Нет и все. Наверное, он начнется с меня. На данный момент у меня уже есть присвоенной дворянский титул и родовые земли, пожалованные императором… мои дети будут потомственными аристократами, хотя… наверное должно пройти добрая сотня лет, прежде чем на них прекратят смотреть сверху вниз в модных салонах.
— На вас смотрят сверху вниз? Вы же высокопоставленный сотрудник Службы Безопасности самого Императора. — отвечаю я: — кто осмелится на вас сверху вниз смотреть? Я видел, как князь при рядовых сотрудниках СИБ подбирался и не осмеливался перечить, а что уж про вас говорить…