***

Доверия рассказ девицы не вызывал. Янус смотрел на согнувшегося над бумагами Лексия и хмуро думал: вот почему этот нечем не примечательный парень так быстро завоевывает сначала внимание, а потом и дружбу окружающих? Балабол, каких поискать, несерьезный, во многих отношениях даже ветреный, этот человек находил подход к каждому: от разухабистого сына булочника до нелюдимой знахарки, жившей на отшибе. Вот и подозрительная девица уже судачит с ним за жизнь, а ведь появилась здесь всего неделю назад.

— Лексий, как там вирина память?

Секретарь вздрогнул, оторвался от переписывания данных и задумчиво почесал за ухом.

— Не знаю.

— Ну, она много тебе о себе рассказывала? О семье там, друзьях, деревне? Помнит что-нибудь из прошлого?

— Не знаю, — растерянно пожал плечами парень. — Она не очень разговорчивая. Больше слушает.

— А спрашивает о чем-нибудь?

— Да не особо. В основном о доме.

Янус встал. Подошел к окну. Солнце немилосердно сжигало остатки цветов на клумбе.

— Найди садовника.

— Так ведь денег не хватит.

— А ты Феклу рассчитай.

Лексий насупился.

— За что? И почему я? Этим управляющий должен заниматься.

Дирек развернулся к парню лицом.

— Управляющего я сам рассчитал. Так что ты теперь выполняешь его функции. А Фекла… если тебя берут на работу, то надо работать, а не намазывать лицо килограммом свеклы и расхаживать перед мной непонятно в чем.

— Может, она в вас влюбилась, — обиделся за девушку Лексий. Фекла хоть и было девкой глупой и самолюбивой, но очень уж у нее фигура ладная, грех на такую не засмотреться! Особенно спереди.

— В деньги она мои влюбилась, — отрезал офицер. — При чем в деньги несуществующие. Я на свою пенсию еле-еле дом в порядке содержать способен, разбазаривать их на подарки глупым курицам я не намерен. К тому же, что девке голову морочить, если она себе придумала невесть что. Я ей желаемого дать не могу. Ни статуса, ни подарков. Тем более, она мне нежеланна ни в каком смысле. Так что чтоб завтра же ее тут не было. А садовника разыщи поскорее. Хотя бы к концу недели.

Лексий поставил на бумаге последнюю закорючку и выдохнул. Положил лист сушиться, отставил чернильницу с пером и встал.

— А… — обернулся он уже у двери. — Управляющего-то за что?

Дирек посмотрел на него, чуть прищурившись.

— Не люблю, когда на меня доносы пишут. Понял?

Секретарь кивнул.

— Еще вопросы будут?

— Ну…жалованье-то увеличится?

Янус отрицательно покачал головой.

— Не устраивает — можешь вернуться к мэру младшим писарем.

Лексий скривился.

— Ну уж нет! Чтоб меня за каждую ошибку секли? Еще чего!

И, бурча себе под нос неприличные эпитеты в сторону мэра, он вышел.

Янус взял чистый лист бумаги и сел писать письмо.

***

Вира, пыхтя, тащила ведро с водой от колодца. Дарья, которая хоть и была старшей над прислугой, но сама работать не чуралась, несла два ведра, но шла куда быстрее своей подопечной.

— Да шевели же ногами быстрее! Откуда ж ты такая взялась неумеха! Куда мать твоя смотрела, когда дочь-лентяйку растила!

Вира с грохотом поставила ведро наземь.

— Не трогай родителей! Они были хорошими людьми! Неумеха — значит, моя вина, не их!

Женщина оглянулась.

— Не языком чеши, а ногами! Или ты работать и ночью хочешь?

Девушке ничего не оставалось, как побрести следом.

К ночи она все же управилась.

Но утром хмурая Дарья ее все равно отправила к военному. На выходе из его кабинета Вира встретила рыдающую Феклу. И ей вдруг стало страшно. Показалось, что снова она идет по длинному грязному коридору, в большую комнату с заляпанными кровью стенами, где ей будут задавать вопросы, ответов на которые она просто не знает…

Хлопнула за спиной дверь. Перед глазами поплыло, и девушка схватилась рукой за стену.

— Вира?

Она почувствовала чужие руки, потом плюшевую мягкость кресла. На лице оказалась вода.

— Вам лучше?

Ей вдруг захотелось увидеть Лексия. Услышать его ни к чему не обязывающий треп. Она открыла глаза и осмотрелась. Комната уже не кружилась перед глазами. Но секретаря в ней не было.

— Вам лучше? — настойчиво повторил офицер. Она вздрогнула, поспешно встала.

— Да, спасибо. Я…

— Да сидите, — на плечо легла рука, заставляя ее вернуться в объятья кресла. — Как придете в себя, посмотрите, что из сложенного на столе тряпья вам подойдет. Я посылал Феклу за одеждой, но она, кажется, неверно поняла задачу. Выберете себе одежду и можете идти.

— И все? — вырвалось у Виры удивленно. За то время, пока она сюда шла, голову посетили картины одна другой страшнее. Что ее заставят работать и ночью. Что за плохую работу выгонят из дома в чем появилась. Что за ней приехали из Тайной полиции и снова заберут в казематы… Стало дурно. Кожей ощущая пламя камина, хоть и сидела она от него далеко, девушка неосознанно начала теребить ворот платья., словно он ее душил. Янус, услышав ее вопрос, поднял голову от бумаг, в чтение которых он уже успел погрузиться, и взгляд его сделался жестким.

— А что вы предлагаете? Отблагодарить меня за одежду здесь же? Не дом, а бордель какой-то! — он сердито откинул в сторону перо. — Одна свеклой мажется с головы до пят, другая в баню лезет, третья чуть ли ворот не рве…