— И что, слушаются? — усмехнулась Вира.
Лексий, почуяв, что гроза миновала, придвинулся ближе.
— Ну, с тех пор как он одного воришку у озера подстрелил, стали слушаться.
— А власти?
— Он военный, да еще герой какой-то там операции, они к нему не суются. Половина считает его свихнувшимся, половина — чуть ли не ревизором под прикрытием. В общем, все очень доброжелательно обходят Дирека стороной.
Вира поперхнулась пирожком.
— Дирека? Я думала, он что-то вроде управляющего. Или начальника охраны.
Лексий фыркнул.
— Да он сам себе начальник охраны. А управляющий у него есть, только толку-то, если управлять нечем.
Секретарь не удержался и стащил из корзинки, припасенной для собеседницы, один пирожок. Девушка не возражала.
— Это же дом известного промышленника! — сказала она. — Как нечем управлять? А земли? А фермерские хозяйства? А заводы? Я слышала, сам король нередко был заказчиком этого… — она сглотнула. — Серли.
Парень облизал пальцы, с сожалением глядя в пустую корзинку.
— Какие заводы, что ты! Он же признан изменником! Все отошло казне. И дома тоже. Только дом в столице и именном поместье тут же отдали каким-то знатным особам. А этот никому не приглянулся — маленький слишком для таких шишек. Вот им и наградили нашего вояку, он как раз выходил на пенсию.
Вира подсчитала что-то в уме.
— Разве он такой старый? — удивилась она. Да, седина в волосах у офицера проглядывала, но на человека, вышедшего на пенсию, пусть и военную, он не походил.
Лексий закивал.
— Не, не по возрасту, а вроде как "за заслуги". Хотя, поговаривают, не угодил он кому-то высокородному.
Или ему дали задание. И никакая это не пенсия, а новая операция. Что в конце концов ей известно об этом человеке? Только слухи. А для тайной полиции нет ничего проще, чем эти слухи сфабриковать.
— Лексий, вы слишком любите сплетничать. Отвратительное качество для секретаря.
Они подскочили одновременно. Корзинка из-под пирожков упала на землю, прямо под ноги предмету их беседы. Янус подобрал плетенку, задумчиво обнюхал.
— С вишней? Прошлый год, говорят, очень урожайный на вишню был. А в этом морозы цветы побили…
Вира, застигнутая врасплох, забыла опустить глаза и сделать лицо попроще. Сейчас она с любопытством рассматривала мужчину, занявшего место прежнего хозяина в этом доме. Высокий (лишь немного ее выше), загорелый (видно, много проводит времени на улице), среднего телосложения, глаза умные, внимательные, немного седины в волосах и короткой аккуратно подстриженной бороде. На типичного солдафона он похож не был, и как раз-таки это ее и пугало. Неужели правда из тайной полиции? Но почему тогда он не знает ее лица?
Лексий дрожащей рукой забрал протянутую ему корзинку.
— Ваше…
— Он не виноват, — Вира перебила испуганного секретаря. — Это я затеяла этот разговор. Просто хотела разобраться, что это за место и какие в нем живут люди. Думала, может вспомню что-то важное.
И только теперь она заметила удивленно приподнятые брови. Девушка поспешно опустила глаза. Хотела было добавить "ваше благородие", но сообразила, что такая резкая смена тона будет выглядеть еще подозрительнее. Поэтому благоразумно промолчала. Молчал и Янус. Но она кожей чувствовала его изучающий взгляд.
— Так…это…я нужен? — кажется, красноречие в этот раз отказало Лексию.
— Нужен. Придется украсть вашего кавалера, Вира. Ему пора работать.
В голосе военного чувствовалось недовольство. Но больше он ничего не сказал, даже не пожурил за дерзость. И это подчеркнуто-вежливое "вашего"…
Он не знает, кто она. Иначе, давно бы ее сдал тайной полиции. Но он явно чувствует, что она не та, кем старается казаться. Будет копать? Или плюнет на безродную девку? Собственно, в зависимости от действий военного Вира и собиралась сделать окончательный вывод: простой он вояка, от которого откупились маленьким поместьем, или все же засланный шпион. Впрочем, при любом раскладе девушка решила держаться подальше от этого странного человека. Он ей не внушал ни капли доверия.
***
Доверия рассказ девицы не вызывал. Янус смотрел на согнувшегося над бумагами Лексия и хмуро думал: вот почему этот нечем не примечательный парень так быстро завоевывает сначала внимание, а потом и дружбу окружающих? Балабол, каких поискать, несерьезный, во многих отношениях даже ветреный, этот человек находил подход к каждому: от разухабистого сына булочника до нелюдимой знахарки, жившей на отшибе. Вот и подозрительная девица уже судачит с ним за жизнь, а ведь появилась здесь всего неделю назад.
— Лексий, как там вирина память?
Секретарь вздрогнул, оторвался от переписывания данных и задумчиво почесал за ухом.
— Не знаю.
— Ну, она много тебе о себе рассказывала? О семье там, друзьях, деревне? Помнит что-нибудь из прошлого?
— Не знаю, — растерянно пожал плечами парень. — Она не очень разговорчивая. Больше слушает.
— А спрашивает о чем-нибудь?
— Да не особо. В основном о доме.
Янус встал. Подошел к окну. Солнце немилосердно сжигало остатки цветов на клумбе.
— Найди садовника.
