– Никогда этим не интересовалась.
Я принялась расспрашивать её о других важных лицах, в основном, об аристократах, и получила исчерпывающие ответы. Как ей и полагалось, принцесса знала все рода, все гербы, кто кем кому приходится…
А вот о Румпеле – ничего.
Обед прошёл скучно. И грустно. На меня словно накатило свои волны море тоски. Я улыбалась тем, кто обращался ко мне, что-то отвечала. Герцог-капитан почти ничего мне не подсказывал. По непонятной для меня причине, мне отчаянно хотелось забраться в кресло с ногами, остаться наедине с собой и поплакать.
– Ваше величество, – златокудрая Аврора нежно улыбнулась мне, – а где же наш Бертран? Вы куда-нибудь его отослали?
И все дамы дружно взглянули на меня. В их взглядах я прочла любопытство, разочарование, раздражение и осуждение. А ещё надежду. Я поняла, что Бертран, по-видимому, обязан был присутствовать на обеде.
– Уверена, что, вернувшись, наш драгоценный Кот непременно расскажет вам на ушко, где был. А пока, милая Аврора, вам придётся потерпеть.
Милостиво улыбнувшись нахалке, я обернулась к Румпелю и задала очередной вопрос по протоколу бала.
К вечеру моё настроение совершенно испортилось. Наверное, из-за преподавателя танцев, который от моих «па» морщил лицо и страдальчески закатывал глаза. И мне невольно вспомнился Анри, и как мы с ним танцевали. Вот уж кто умел это делать хорошо! Настолько хорошо, уверенно, что даже такой деревянный человек как я смог расслабиться и даже довериться партнёру по танцу.
Бальный зал оказался великолепным: украшенный позолотой и зеркалами, он не сверкал – сиял, и колеблющееся пламя свечей придавало золоту неповторимое мерцание. В зеркалах отражались свечи, и люди, и лёгкие, ажурные колонны, и окна по обе стороны. Просторный зал казался громадным, он был достаточно высок, но его высоту усиливал плафон, создающий иллюзию уходящего вверх второго этажа и неба над ним.
Я была уже в другом платье, но тоже чёрном, и особой разницы между ними не заметила. Ну разве что расшито оно было серебром. Какие-то растительные мотивы – не разглядела. И драгоценностей было столько, что я даже вес их почувствовала. И вес тяжёлого платья. Бедные дамы! У них ведь ещё и волос несколько килограммов на голове! Невольно порадовалась тщательно скрытой короткой стрижке.
Под высоким потолком размещались балконы. Именно там, незримые снизу, музыканты наполняли зал трепетными звуками.
Мы с Белоснежкой вошли одновременно. Музыка стихла, дамы присели в реверансах, кавалеры склонились в поклонах. Я произнесла напыщенное приветствие, которое заучила с черновика Румпеля. Мне оно казалось слащаво-приторным и ужасающе высокопарным, но, не зная вкусов аудитории, я не рискнула его исправить. Как оказалось, это было верное решение. Кто-то из присутствующих даже вытер слёзы восторга. Другие засветились счастьем.
Заиграла музыка, и придворные стали соединяться в пары. Первый традиционный танец я бы даже танцем не назвала: нужно было просто пройтись под медленную музыку вокруг зала. Попарно. Чуть касаясь кончиков пальцев кавалера.
Румпель направился ко мне, но…
– Белоснежка, а давай станцуем вместе?
– Но разве так можно?
– А кто сказал, что нельзя? Если у дамы нет кавалера, то с кем она встанет при необходимости?
– С другой дамой, но… У вас же непременно есть?
– Ну… мы с тобой в каком-то смысле обе королевы. Кто тогда пойдёт впереди? Ты или я? Давай лучше сделаем это вдвоём?
Она наморщила лоб. Ну давай же! Румпель шёл с другого конца залы, а мне так не хотелось с ним танцевать! Я боялась его. Пожалуй, как не боялась даже Анри.
– А кто же будет кавалером?
– Давай, я. Я старше и выше.
И мы обе встали во главе танцевальной змеи.
– Его перекосило, – сообщила Белоснежка тихо.
Голос её был предовольнейшим. Ага, значит, принцесса меня поняла. Я махнула рукой, чтобы музыканты начинали, и, чуть покачивая юбками, мы двинулись в танцевальный обход. Впрочем, монстр не растерялся. Он составил пару прелестной Авроре.
А вот Бертрана не было…
– Помните, вы спрашивали меня, откуда родом Румпель и кто он?
– Д-да…
– Я вспомнила кое-что. Папа как-то сказал, что с Румпелем надо быть осторожнее, что он – сам дьявол из преисподней. Я спросила, почему бы тогда ему просто не отрубить голову. Ну или сжечь на костре, как всех этих исчадий ада. Но папа попросил не говорить таких вещей вслух. И сказал, что всем ему обязан.
«Тогда почему же ты, маленькая глупышка, орала на такого страшного человека?» – хотелось спросить мне очевидное, но я деликатно промолчала.
– Но он всегда беспрекословно слушался отца, и я… честно говоря, я не очень-то поверила папе… А что если папу убил Румпель? Мы ведь тогда никогда не узнаем правду!
Такие же мысли преследовали и меня. Я не ответила.
Несмотря на свою простоту, танец оказался длинным. Очень длинным и тоскливым. Меня уже не радовали искрящиеся в позолоте свечи, переливающиеся на дамах драгоценности, и вся та роскошь, которая нас окружала. Чего-то не хватало… Очень-очень. И было непонятно, чего.
И всё же этот танец закончился. Румпель направился ко мне, и моё сердце затрепыхалось, как лягушка, оказавшаяся в клюве журавля.
– Ваше величество, – Румпель почтительно наклонил голову, но в глазах его сверкала злость, – позволите ли пригласить вас на следующий танец?
– Милый Румпель, но я не планировала танцевать ещё…
– Иногда нам приходится менять собственные планы. А иногда наши планы меняет кто-то другой.
Он снова поклонился и неожиданно взял мою левую руку так, словно я уже дала своё согласие. Вновь заиграла музыка, и мне пришлось уступить ему. Иначе, боюсь, всё обернулось бы публичным скандалом, который для меня был опаснее, чем для него.
– Как продвигается ваше изучение истории Эрталии? – спросил капитан, не отрывая от меня давящего взгляда пылающих глаз.
– Боюсь, что неважно… Подготовка к балу весьма мешала. Я прочитала лишь историю короля Роберта.
– О, похвально. Того самого короля, который предал союзников, а потом оказался предан ими? Весьма поучительный пример.
Мне стало холодно, и я сглотнула. Но затем с усилием подняла глаза.
– Румпель, вы сердитесь, что первый танец я протанцевала не с вами? Но… это же такие мелочи! И потом, это очень способствовало нашему сближению с принцессой, а я бы хотела наладить отношения с Белоснежкой. Во-первых, она – моя наследница. И других у меня не будет, вы же понимаете. А во-вторых, не хочется иметь врага за плечами.
– Я не сержусь, я перестаю доверять тем, кто нарушает договорённости. Тем более, в мелочах.
Холод превратился в ледяной мороз. Угроза в его голосе стала очевидной.
– Вы меня пугаете, – заметила я тихо. – О каком доверии между нами можно говорить, если вы не упускаете случая напугать меня?
– О моём доверии вам.
Ты прав, Волк, ты прав. Вызов можно бросать лишь тому, с кем ты надеешься справиться. Я опустила глаза. В зале послышалось какое-то движение, перешёптывание. Круг танцующих сбился с шага. Но мне было не до того.
– Румпель, простите мне мою глупость…