* * *
Они не знали, сколько им пришлось просидеть в этом каменном мешке. Здесь, под горой, терялось всякое представление о времени. Никто их больше не беспокоил, только один раз зашли еще двое стаббитов, направляясь прямо к Дикону. На их пути воздвигся Большой Дик, и Эринна тоже протестующе вскочила:
— Что вы хотите сделать?!
Бьорн, рассмотрев, что у них в руках, удержал ее за руку:
— Оставьте, миледи. Это хорошее лекарство.
Стаббиты размотали повязку, приложили к ране нечто, похожее на смесь паутины с плесенью, «Даже не промыли!» — ахнула про себя Эринна, снова замотали опухшее плечо Дикона грязным бинтом и удалились. Все это они проделали молча, напрочь игнорируя остальных пленников. Вопрос Эринны «Что вы собираетесь с нами сделать?» тоже канул в пустоту.
Подавив яростный вздох, девушка снова упала на лавку.
— Не беспокойтесь, — сказал Бьорн. — Я видел, как похожее средство применяли знахарки у нас в деревне, и вполне успешно. Тем более, что завтра нас все равно…
— Пожалуйста, только не начинай опять! — взмолилась она. Кайтон незаметно улыбнулся.
Эринна все на свете отдала бы сейчас за ведро воды. Ужасно хотелось умыться, и рану Дикона давно следовало бы промыть, даже если завтра раненое плечо станет для него наименьшей проблемой. Должна же быть здесь вода? В кувшине, принесенном тюремщиками, плескалось слабое пиво. На стук в дверь им никто не ответил.
«Гнилушка» светила все тусклее, иногда начиная моргать, и наконец погасла окончательно. Комнату, как колпаком, накрыло глухой чернотой. С трудом отогнав страшные видения о пещерных троллях, Эринна прислонилась к надежному плечу Аларика и ухитрилась даже задремать. Лучше бы она этого не делала! Ей приснилось, что она убегает от толпы карликов по бесконечным тесным коридорам, похожим друг на друга, как отражения в зеркале. Наконец, ей удалось забиться в какой-то угол, закрывшись тяжеленной железной дверью, но карлики сразу же начали долбить ее и ломать с ужасным скрежетом. Эринна, вздрогнув, проснулась.
Скрежет действительно исходил от двери. На сей раз их навестил колдун в красной повязке, тот, который умел двигать камни, со своей свитой. Освещенная парой «гнилушек», их компания показалась Эринне живым воплощением ее кошмара. Пленников грубо стали подталкивать к выходу.
— Куда вы нас ведете? — резко спросил Кайтон.
Красная Повязка выдал ответную тираду, в которой можно было разобрать слова «тролли», «встреча» и «честь», а потом неприятно улыбнулся. Его черные зубы блестели, как осколки обсидиана.
Им снова пришлось преодолеть длинную вереницу коридоров, прежде чем они оказались снаружи. На этот раз они вышли с другой стороны: их взгляду предстала горная гряда, плывущая вершинами в облаках, и узкий хребет, соединяющий склон их горы с соседней. Уже вечерело, небо приобрело лилово-синий оттенок, долина внизу погрузилась в темноту. Вдоль горизонта чернела зубчатая кромка леса.
Хотя солнце уже село, их глазам понадобилось время, чтобы заново привыкнуть к яркому свету. Эринна чуть не захлебнулась ветром — после затхлого воздуха пещеры он показался ей сладким, как мед. Следующий за ней карлик нетерпеливым тычком подтолкнул девушку к тропинке, бегущей вдоль хребта. Пленники и их конвоиры растянулись цепочкой, возглавлял которую стаббит в красной повязке. Кайтон все пытался выяснить у Бьорна, какую участь им уготовили горные колдуны: «Нам окажут честь увидеть троллей? Или наоборот? Они будут иметь честь поужинать нами?» Тот мрачно ответил: «Сейчас сам все увидишь».
Основу пейзажа здесь составляли камни. Камни, скалы, скопища валунов, вероятно, принесенные ледником в незапамятные времена, когда он, собравшись с силами, грузно перевалил через хребет. Несколько чахлых кустарников ухитрились прорасти в расщелинах скал, и ветер полоскал их бессильно висящие корни. Ступив на тропу, Эринна вдруг увидела среди камней яркое пятно — гроздь нежных малиновых колокольчиков на длинном стебле. Каким чудом эта красота сумела выжить здесь? Это было как обещание надежды.
Ветер наверху был силен. Он налетал внезапно, рвал в клочья воздух, трепал людей за одежду, грозя скинуть их с узкого гребня. Сделав вид, что споткнулась, Эринна, упав на колено, незаметно подняла обломок камня с острым краем и спрятала в ладони. Она не собиралась сдаваться. И с оружием, пусть даже таким примитивным, чувствовала себя куда спокойнее.
Вдруг тропа сделала поворот, и бредущий позади Эринны Бьорн сдавленно выдохнул:
— Вот оно! Лик Харги! Смотрите!
Эринна подняла глаза и даже остановилась в изумлении. Склон соседней горы предстал теперь под другим углом, и на нем явственно обозначились грубые человеческие черты, словно кто-то быстрыми ударами долота вырубил в скале массивный нос, резкие скулы и глубокие впадины глазниц. Узкая расселина была похожа на растянутый в крике рот.
Долго любоваться первобытной скульптурой им не дали: стаббиты заторопились, забормотали по-своему, подталкивая пленников в сторону расселины. Из скалы вдруг вычленились две массивные фигуры в полтора человеческих роста, грузно потопали навстречу. Их каменные мышцы угрожающе бугрились. Бьорн обреченно прошептал: «Тролли…»
Вид этих существ вызвал у Эринны вихрь воспоминаний: пустыня, заброшенный город, просторная площадь, наполовину занесенная песком, Белая башня, пронзающая облака… И ее волшебные стражи. Охваченная внезапным озарением, она полоснула себя по ладони осколком камня и шагнула вперед.
В следующий миг ее словно снесло ветром и впечатало в скалу. В дюйме от своего носа она увидела разгневанное лицо Аларика, а где-то позади слышался яростный рев тролля. Брызнула каменная крошка. Аларик, подхватив Эринну, мгновенно откатился дальше. Промахнувшись по верткой мишени, тролль вместо того, чтобы размозжить им головы, врезал в нос каменному Харги. Испуганный вздох стаббитов слился с грохотом катящихся вниз камней.
— Мда, симпатичнее он от этого не стал, — пошутил Кайтон.
— Зачем ты к нему полезла! — прошипел кьяри Эринне.
— Ох, прости! Но он так похож на…
— На стража Башни. Я тоже так подумал. Однако, если маги Серентиса как-то сумели подчинить себе камнелюдов в Пустыне, то воспитанием этих тварей явно никто не занимался.
Положение было не ахти. Люди были куда проворнее каменных громил, но убежать от них по склону горы, где в произвольном порядке чередовались обрывы, завалы и трещины, нечего было и думать. Тропу на горном хребте перегораживала толпа карликов. Напуганные свершившимся святотатством, они сбились в кучу и перешептывались, показывая пальцами на Аларика. Тролль-демоноборец, метнув в кьяри еще пару валунов, разъярился пуще прежнего и теперь пытался просто схватить его каменной лапищей. Второй тролль подбирался с другой стороны. Единственным путем отступления была пещера.
— Делать нечего! — воскликнул Кайтон. — В пещеру! Дик! Скорее!
Они поспешили уйти подальше от входа, но быстро убедились, что их никто не преследовал. Стоило им пересечь порог — и все звуки, как и дневной свет, оборвались, иссякли. Они снова оказались заперты в тишине и темноте. Это живо напомнило Эринне прошлый раз, когда стаббиты затащили их в гору. Мелькнула страшная мысль — а вдруг она умерла в ту ночь на болоте, попала в ледяной сьергский ад и теперь обречена вечно скитаться из одной отвратительной пещеры в другую. Кто-то, невидимый в темноте, осторожно взял ее за руку. «Аларик!» Сердце Эринны узнало его раньше, чем успел подключиться растерянный разум. Он сжал ее пальцы — и темнота пещеры словно отступила, растеряв большую часть своей жути.
Глава 29
С появлением сьергов Старое городище ожило, как проснувшийся по весне муравейник. Уже сутки здесь не гасли костры и кипела бурная деятельность: снаряжали двух храбрецов, готовых встретиться с духами в Дивьей пещере. Сьерги были уверены, что эту пещеру облюбовал для себя Харги, устроив в ней ворота в свое ледяное подземное царство. А как известно, в землях Харги все живое оборачивается своей противоположностью: небо там как туман, а земля — как пар, и все, что здесь здорово и прочно — там становится болезнью и гнилью. Поэтому Болдра с Ларсом обрядили в ветхие рваные рубахи, которые, по понятиям сьергов, в Дивьей пещере должны были заменить самый крепкий доспех. Эти лохмотья были украшены рунами, специально предназначенными, чтобы спрятать живых людей от зоркого глаза Харги.
С раннего утра по площадке перед Пещерой металась уйма народу. Ларса с Болдром выпроваживали в мир мертвых очень обстоятельно, не торопясь. Их окурили дымом священного боярышника (Болдр при этом звучно расчихался), сотню раз напомнили, что с собой нельзя брать никакого оружия и живого огня; сунули каждому в руку по тусклой лампе из «калста» — рыхлого, пористого камня, который за огромную цену выменивали у стаббитов. Он обладал свойством светиться в темноте. Наконец, спев им напоследок несколько заунывных песен, и окурив еще разок дымом на всякий случай, шаманы подвели обоих вождей к черневшему в горе отверстию пещеры.
Болдр старался держаться независимо, хотя здешние ритуалы производили гнетущее впечатление. Темный зев пещеры вдруг показался ему дырой в горнило, в недра подземного ада, откуда изливалась холодная, чужая сила. Казалось, сделай шаг — и она захлестнет тебя, смоет, растворит в себе. Якобы оправляя рубаху, Болдр украдкой стиснул камешек, висевший на шнурке на шее, который получил от Эштона. Все суеверные страхи — к демонам. Нужно сосредоточиться. Каждый шаг в этом вонючем каменном мешке станет для него ступенью на пути к Серебряному трону.
Пещера встретила их ледяным холодом и приглушенными звуками, от которых кровь стыла в жилах. Калстовые лампы, засветившись мягким зеленоватым светом, выхватывали из темноты отдельные куски: странные рисунки, нацарапанные на стенах, кучку высохших костей у подножия каменного идола, метущиеяся тени под потолком. Болдр споткнулся, чуть не выронил лампу и решил теперь смотреть только под ноги. Пещера не могла похвастать ровностью пола.
Когда первый подземный зал остался позади, темнота еще больше сгустилась. Где-то недалеко шумела река. Болдр поднял лампу повыше: калст позволял осветить лишь маленькое пространство, не дальше длины меча. Поэтому стена, выросшая перед ними, оказалась для него неожиданностью. Присмотревшись, он понял, что в ней имеется множество проходов. Они бесстрастно смотрели черными провалами на двух пришельцев. В отличие от Болдра, Ларс не казался удивленным.
— Разделимся, — предложил он. — С духами надлежит разговаривать один на один.
Болдр с готовностью согласился. Он выбрал коридор справа, вход в который был наполовину завален огромной кучей камней. Ларс без возражений исчез в другой расселине.
Коридор, в которой он ступил, показался Болдру огромной каменной глоткой. Ледяные сосульки, свисавшие с потолка, были похожи на обломки зубов хтонического чудовища. К счастью, долго ему здесь бродить не придется. Потоптавшись немного для виду, Болдр прокрался к выходу и присмотрел себе укрытие за грудой камней, защищенное нависающим гребнем скалы. Оставил там лампу. Потом сорвал с шеи подаренный Эштоном камень и зашвырнул в коридор, а сам метнулся в безопасное место.
Раздался грохот, который сотряс стены, эхом прокатился по пещере и по Болдровым нервам. Он не ожидал от амулета такой мощи! Маги могли вызывать огонь, но обычно их сила, заключенная в волшебные предметы, значительно слабела. С потолка пещеры сорвались несколько сосулек, разбились вдребезги, хрустальные осколки разлетелись по всему полу. К счастью, крыша его убежища была достаточно надежной. Болдр позволил себе помечтать, как одна из таких сосулек вонзается в череп Ларса, но вообще-то он не слишком обольщался.
Отодвинувшись подальше в тень и замотав лампу подаренной рубахой, Болдр застыл в ожидании. Долго ждать не пришлось: прозвучало эхо осторожных шагов, заплясали по камням зеленоватые тени. Кто-то прошел совсем рядом. Остановился, хмыкнул. Пробормотал: «Пусть все будет по воле Харги».
