Как сказал администратор, нас здесь никто не побеспокоит. Двухместные и четырехместные домики располагаются на приличном расстоянии друг от друга, к каждому ведет своя тропинка, поэтому гости не должны пересекаться и маячить под чужими окнами.
Прикрыв дверь, я выхожу в общую комнату, а затем на улицу, где становлюсь возле шезлонга, прямо напротив окна, за которым переодевается Лена, и хлопаю в ладоши. Это не аплодисменты, мне интересно, насколько качественные здесь стеклопакеты.
Жена даже ухом не ведет.
Замечательно. Сегодня нас никто не услышит.
Засунув руки в карманы шортов, с замирающим сердцем наблюдаю, как Лена снимает платье и белье. Стекло немного отсвечивает, отражая стволы деревьев, но мне отлично видны соблазнительные изгибы спины и бедер, а также ягодицы моей жены. И сейчас мне кажется — это самое эротичное, что я видел в своей жизни.
А когда Лена наклоняется, чтобы найти в сумке купальник, я машинально хватаюсь за член и поправляю его под шортами — этот придурок уже стоит колом.
Чувствуя себя озабоченным четырнадцатилетним пацаном, я отворачиваюсь прежде, чем жена успевает понять, что за ней подглядывают.
Минут через пять Лена выходит на улицу. На ней все то же красное платье. Оно длинное, из очень тонкой ткани, заманчиво подчеркивает ее стройную фигуру. На шее видны черные завязки от купальника.
— Мама не звонила? — спрашивает Лена, спускаясь с деревянного настила с пледом в руках.
— Нет. Хочешь, я позвоню?
— Да. Скажи, что мы доехали.
По взгляду жены понятно, что она очень переживает за детей, но я доверяю своей матери, наверное, даже больше, чем себе. Я возвращаюсь в дом, беру телефон и звоню маме. Дети спят. Лена с облегчением выдыхает.
Обогнув домик, мы идем по тропинке из мульчи. Высокие сосны дают хорошую защиту от солнца, но ближе к берегу деревьев становится меньше. Уже у реки Лена расстилает клетчатый плед, быстро избавляется от платья и спускается к воде. Я не могу оторвать взгляда от ее потрясающего тела в крошечных черных трусиках и лифчике. Кожа у нее немного бледная, но фигура после вторых родов совсем не изменилась. Разве что грудь стала меньше, да и лицо осунулось. Наши пацаны совсем замордовали свою маму.
— Ты идешь? — Лена вдруг оглядывается.
Очнувшись, я стаскиваю с себя шорты и футболку и догоняю жену.
— Ты был прав… — Лена блаженно стонет, лежа на спине. — Когда плаваешь, так хорошо становится.
Окунувшись с головой, я смахиваю воду с лица и зачесываю назад волосы.
— Не мешало бы сходить к остеопату.
— Да, я думала. Нужно записаться.
— Я позабочусь об этом. Договорились? — смотрю на жену, ожидая ее одобрения.
— Как хочешь, — привычно-равнодушно отвечает она.
Я снова ухожу под воду, а затем плыву к противоположному берегу, который представляет собой скалу, поросшую мхом и редкими деревьями. Лена плавает ближе к берегу.
Помню, жена рассказывала, как в детстве однажды чуть не утонула, с тех пор она боится глубины… А я ловлю себя на мысли, что точно так же Лена боится и того, что я снова ее предам… Вот мы и ходим по мелководью. Довериться мне для нее все равно, что переплыть сейчас на другой берег… Нереально…
А я без понятия, как доказать, как донести до нее, что очень раскаиваюсь, что мне никто не нужен, кроме нее… Я словно сел на поезд, купив билет в один конец, а вот как теперь вернуться, как отсюда выбраться, черт его знает.
Кристина была на шесть лет младше меня. Я сам принимал ее на работу, и вскоре понял, что девушка не прочь со мной позажигать — мужчина такое чувствует инстинктивно. Но я никогда всерьез не думал о том, чтобы замутить с ней. Все случилось спонтанно. Нас вместе послали в командировку.
Тупая командировка…
Я целыми днями психовал, заполучив в штат безруких пацанов, без опыта работы, которые и два слова связать нормально без мата не могли. При этом управляющий готов был выдрать меня в жопу, если мы не успеем подготовить салон к открытию вовремя. Какой, нахрен, директор, я собственноручно собирал стеллажи, долбил перфоратором стены под кронштейны. Я буквально выдрочил каждый квадратный метр арендованной площади. Начальство мне сразу дало понять — проваливаю открытие — слетаю с должности. С Леной мы нечасто созванивались — времени даже на сон не было. А Кристина… Она оказалась целеустремленной девушкой и очень трудолюбивой. Вдвоем с ней мы все и вывезли.
Хорошо помню тот самый момент, когда я четко осознал, что трахнул другую женщину, что это не просто перепих для расслабона после тяжелых будней, а то, что я никогда не смогу изменить. Тем вечером Лена позвонила мне по ватсапу, и они вместе с Маней, перебивая друг друга, начали рассказывать мне все, что с ними случилось за эти дни… Я не мог их слушать, говорить с ними, не хотел на них смотреть, потому что чувствовал, что любое мое слово и даже мой взгляд пропитаны грязью и ложью…
О чем я думал, когда спускался с Кристиной на склад? Явно не о жене и дочери. Управляющий только что сделал мне стопятьсот замечаний по тому и этому поводу, и я уже готов был послать его на хер. Но вместо этого пошел и трахнул свою подчиненную, и даже на какое-то время почувствовал себя мужиком, а не мальчиком для битья… Такова правда. В тот момент я думал только о себе… Впрочем, было пару секунд, когда я еще мог дать заднюю. Пока мы сосались, я начал приходить в себя и даже стал отмазываться, ссылаясь на то, что у меня нет защиты, но Кристина не сплоховала, выудив из кармана кофты упаковку долбанных презиков. Мне кажется, я отымел ее тогда уже из принципа — назло себе, ей и гребаному управляющему…
Не знаю, может, мне пора к психоаналитику или на групповую терапию.
Я бы мог сказать что-то, типа: “Здравствуйте, я Дима, я ебусь всем назло”…
— Дима, не надо, — Лена двигает бедром, пытаясь отстраниться от моей руки.
Мы загораем. Лена лежит на животе, положив голову на руки, а я сижу сбоку от нее.
— А так… — проигнорировав ее просьбу, начинаю медленно массировать крестец и поясницу жены.
— Ох… — она больше не сопротивляется.
От ее тихого стона по моему позвоночнику пробегают все двести двадцать. При этом я ощущаю, как ее тело расслабляется под моими пальцами.
— Так хорошо?
— Да-а-а…
У меня тут же пересыхает в горле. Как же приятно касаться ее, но, черт, как же трудно удержаться от того, чтобы не начать мацать ее всю, везде, полностью…
— Нужно позвонить твоей маме, узнать, как там они, — разморенно говорит жена.
