Впервые за полтора года — мы разговариваем. Не о том, что пора купать детей или везти Машку на гимнастику. Мы делимся своими мыслями.
— А помнишь, как мы отпраздновали твое девятнадцатилетие? — немного хриплым голосом спрашивает Дима.
— Ещё бы.
В тот вечер я лишилась с Димой девственности.
— День рождения праздновала ты, а подарок получил я, да? — напоминает он.
В моей голове против воли вспыхивают картинки девятилетней давности. Мы у него дома, родители уехали в отпуск. Я лежу в постели любимого парня…
— Да, как-то нечестно получилось, — встряхнув волосами, отбрасываю непрошенные мысли.
— Я тогда так волновался, ты даже не представляешь, — неожиданно признается муж.
— Да неужели? — меня слишком удивляет его заявление. — Я ничего такого не помню. Ты держался очень уверенно. Я думала, ты знаешь, что делаешь.
— Нет, конечно я знал, ты не была у меня первой, ты ведь в курсе, но в остальном я блефовал. Я нервничал даже, очень уж хотел, чтобы тебе было хорошо со мной.
— Мне и было хорошо, Дим, — уверяю его.
— Я знаю.
Я снова в растерянности. Человек, который сидит рядом выглядит и говорит, как мой муж, но в остальном… не понимаю. С каких пор Дима не боится показывать свою уязвимость?
Проходит пара секунд, и я говорю:
— А сейчас ты нервничаешь?
— Больше, чем когда-либо, — серьезным тоном отвечает Дима.
— Почему? Ведь это же я.
— Да, но ты больше не та девчонка, которая безоговорочно мне верила и ловила каждое мое слово. Тогда я не напрягался, чтобы произвести на тебя впечатление, достаточно было просто улыбнуться и сказать, что ты очень красивая. — Дима усмехается. — Впрочем, насчет последнего, — ничего не изменилось. Ты очень красивая, Лен.
Блин. Я все-таки улыбаюсь.
— Да, Янчевский, узнаю твои подкаты.
— Но они же действуют? Нет?
— Увы, уже не так, как раньше.
— Теряю форму, — заявляет Дима, тихо посмеиваясь.
Мне снова становится не по себе.
— Дим, что мы делаем?
— Едем на отдых. Таков был план.
— Но это все не по-настоящему… Ты же понимаешь, что…
— Лен, ты забыла про условие? — перебивает Дима. — Еще раз выйдешь из образа, и я тебя оштрафую.
— И каким образом? — я даже глаза закатываю.
— Приедем — узнаешь.
— Ты очень загадочный сегодня.
— А ты очень сексуальная.
Разгладив складки платья, я качаю головой.
— Ладно. Вот сейчас вышло неплохо, — хвалю его.
— Я согласен. Есть ещё порох в пороховницах, да? — спрашивает Дима, довольный собой.
— Не кокетничай.
— Я кокетничаю? — возражает он. — Что за чушь? Мужчины не умеют кокетничать.
— А что вы тогда умеете?
— Мы заигрываем, позируем, красуемся, — перечисляет Дима.
— Вот сейчас, да, ты красуешься, — соглашаюсь с ним. — А до этого, определённо, кокетничал.
