— Но вместо этого ты заставила меня объявить о нашей помолвке.

Эти слова вызвали очередной взрыв безудержного смеха.

— Так мы помолвлены? — поддразнил Кристину Джерард, хотя его желудок странным образом сжался. Ведь ее ответ может круто изменить их жизни.

— Конечно, нет, — ответила Кристина. Она больше не смеялась. — Тебя необходимо было спасти. Ты дал мне свободу, вот я и отплатила тебе добром. Теперь мы с тобой в равных условиях. Тебе не нужно бояться скандала, когда мы расторгнем помолвку. Даже если кто-то и станет сплетничать, ты будешь уже далеко. Я же уеду жить к отцу или останусь здесь, в Торнвуде.

— Мы непременно поговорим об этом завтра, — произнес Джерард, чувствуя, как упало его сердце. — Сейчас нет времени. Нам лучше отправиться в столовую. Все придут туда, как только закончится танец.

— Да, — ответила Кристина.

— На нас обрушится лавина поздравлений, — предупредил Джерард.

— Знаю. Я буду просто любезно улыбаться.

— Тогда идем.

Но вместо того чтобы отойти в сторону и открыть деверь, он прижался к Кристине еще крепче и накрыл ее губы своими в темноте. Он обнял ее и почувствовал, как она зарылась пальцами в его волосы, подалась ему навстречу и застонала.

Джерард не знал, сколько времени прошло, пока они стояли вот так, обнявшись и слившись в поцелуе, словно никак не могли насладиться близостью и утолить рвущееся наружу желание. Джерард дрожал от охватившей его страсти, чувствуя, что тонет в горячечном тумане. Однако когда он наконец оторвался от губ Кристины, музыка в зале все еще звучала.

— Но ведь еще остается возможность того, что ты беременна, — произнес он, едва касаясь губ Кристины своими.

— Да, — прошептала та и снова поцеловала обнимающего ее Джерарда.

Граф сделал шаг назад и отворил дверь. Пламя свечей, горящих в канделябрах вдоль стен, ослепил. Джерард улыбнулся Кристине, и она улыбнулась в ответ. Не произнеся больше ни слова, они вошли в столовую.

— Еще никогда в жизни я не испытывала большего счастья и вместе с тем удивления, — прочувствованно произнесла леди Ханна, промакивая глаза кружевным платочком. — Ты и наш дорогой Джерард вместе, Кристина.

— Но мне всегда казалось, что вы друг друга недолюбливаете, — запротестовала Maprapeт.

— Так и было, — произнесла Кристина. — Но теперь все изменилось.

— Я так счастлива, что мне хочется закричать! — воскликнула Маргарет.

— Прошу тебя, не надо. — Кристина испытывала непреодолимое желание рассмеяться. Все происходящее ужасно веселило ее. Душа ее пела от счастья — что совсем неудивительно при сложившихся обстоятельствах. Она не сможет взять детей в Лондон весной. Будет тихо жить за городом в доме отца или в Торнвуде. Если только…

Она не знала, может ли позволить себе смелые мысли.

А впрочем, почему не может? Конечно же, может. Ведь она теперь свободна и может делать все, что ей заблагорассудится.

Кристина обернулась, чтобы ответить на приветствия.

— Стало быть, тебя все-таки стреножили, старина, — произнес виконт Латрелл, похлопывая графа по плечу. — Прими мои соболезнования. И все же почему я так тебе завидую?

— Потому что она тебе тоже нравилась, — ответил граф.

— Мог бы хотя бы предупредить, — огорченно заметил виконт, — Мог бы удержать меня от того, чтобы я сел в лужу.

Граф Уонстед широко улыбнулся:

— Все произошло совершенно неожиданно.

Ему было вовсе не сложно улыбаться, отвечать на дружеские рукопожатия, хлопки по спине, поцелуи, поздравления и даже слезы тетушки. Ему хотелось смеяться в голос, что в сложившейся ситуации выглядело бы не слишком пристойно.

Но что же это за ситуация? Несколько дней назад Кристина легла с ним в постель. Она целовала его так же страстно, как и он ее. Она смиренно согласилась с тем, что может быть беременна, а потом снова его поцеловала. Она смеялась вместе с ним.

Так была ли реальность такой, какой он ее себе представлял? Джерард знал наверняка лишь одно: он не вернется в Монреаль только потому, что проверил еще не все свои предположения.

Он с улыбкой обернулся, чтобы ответить на поздравления еще одного из гостей.

После ужина оркестр еще дважды играл вальс. Но Кристина не танцевала. Она отказала двум джентльменам, сославшись на то, что чувствует себя не слишком уверенно в шагах. Джерард тоже не танцевал, и это не ускользнуло от внимания Кристины. Она испытала бы разочарование, если бы он пригласил кого-то. Потому что хотела, чтобы их последний вальс был так же и первым.

Наконец объявили последний танец.

— Наконец-то настал мой черед, — произнес граф, отвешивая поклон и не сводя проникновенного взгляда с Кристины, стоявшей рядом с леди Милчип, Дженнет Кэмпбелл и другими гостями.

— Да.

Она вложила свою руку в ладонь графа, и им вдруг показалось, что в зале нет никого, кроме них двоих. Кристина не видела, да и не хотела видеть, сколько еще пар вышло на середину зала. Она даже не заметила, что все эти пары по какому-то молчаливому согласию отошли в сторону, чтобы дать влюбленным возможность показать себя во всей красе.

Кристина забыла о том, что нужно считать шаги. Они с Джерардом скользили под музыку так, словно танцевали вальс всю свою жизнь.

— Это определенно самый чудесный танец из всех, когда-либо придуманных людьми, — заметила Кристина.

— Без сомнения, — согласился граф.

— Джерард…

— Кристина? — Глаза графа подернулись поволокой.

— Если ты действительно хочешь вернуться в Канаду…

— Не хочу.

— В таком случае если ты захочешь остаться здесь… Не в Англии, а в Торнвуде…

— Захочу.

— И если ты все еще испытываешь чувство…

— Испытываю.

— Я тоже, — произнесла Кристина.

Они прекрасно поняли друг друга.

— Я люблю тебя.