– Отлично, – отозвался мистер Кин. – Мы поняли друг друга. Теперь ты чувствуешь себя гораздо лучше, не так ли? Эдди кивнул.
– А почему?
– Почему? Ну я ведь принял лекарство... – Эдди посмотрел на мистера Кина точно так же, как смотрел на миссис Кейси в школе, когда не был полностью уверен в своем ответе.
– Но ведь ты не принимал никаких лекарств. Ты принял плацебо.Плацебо, Эдди, это такая штука, которая похожа на лекарство по вкусу и цвету, но не является лекарством. Плацебо – не лекарство, потому что в нем нет активных ингредиентов. Или если считать его лекарством, то это лекарство совершенно особого рода, лекарство для головы, – мистер Кин улыбнулся. – Понимаешь это, Эдди? Лекарство для головы.
Эдди все прекрасно понимал: мистер Кин только что назвал его сумасшедшим. Но вслух он прошептал:
– Нет, я не совсем понимаю.
– Позволь рассказать тебе одну небольшую историю, – начал аптекарь. – В 1954 году в Депольском университете был проведен ряд экспериментов на больных, у которых была язва желудка. Сотня пациентов получила таблетки. Всем им сказали, что это таблетки от язвы, но половине из них на самом деле дали плацебо.., совершенно безобидное вещество в одинаковой розовой оболочке, – мистер Кин захихикал, как человек, который рассказывает не об эксперименте, а о каком-то забавном происшествии. – Из этих ста пациентов девяносто три сказали, что чувствуют себя гораздо лучше, а состояние восьмидесяти одного и в самом деле улучшилось. Что ты теперь скажешь? К какому выводу приводит этот эксперимент?
– Не знаю, – слабо ответил Эдди.
Мистер Кин торжественно указал на свою голову.
– Большая часть болезней начинается здесь, вот что я скажу. Я занимаюсь лекарствами много лет, и я узнал об эффекте плацебо задолго до исследования этих врачей из Депольского университета. Обычно плацебо приходится давать пожилым людям. Такой старик или старуха приходит к доктору, не сомневаясь в том, что у него или у нее сердечная болезнь, рак, диабет или еще какая-нибудь чертовщина. Но в большинстве случаев ничего этого нет и в помине. Они плохо чувствуют себя из-за старости, вот и все. Но что остается делать доктору? Сказать им, что они похожи на часы с севшими пружинами? Хм! Да ничего подобного! Доктора не упускают случая получить гонорар, – на лице мистера Кина играла насмешливая улыбка.
Эдди просто сидел и ждал, пока все это наконец закончится. Ты не принимал никаких лекарств -эти слова жгли его память.
– Доктора ничего не рассказывают им, и я тоже. К чему это? Когда-нибудь старики будут приходить ко мне с рецептом, на котором так и будет написано: «Плацебо», или: «Двадцать пять гран Голубого Неба», как обычно писал старый доктор Пирсон.
Мистер Кин захихикал и приложился к соломинке в бокале с кофейным коктейлем.
– Ну и что же в этом плохого? – спросил он у Эдди и ответил на свой вопрос сам:
– Да ничего! Абсолютно ничего! По крайней мере, в большинстве случаев... Плацебо – это просто спасение для пожилых людей. Есть и другие случаи – рак, запущенная болезнь сердца, другие заболевания, о которых мы пока не можем сказать ничего определенного, а иногда это детские болезни, как у тебя. Если в таких случаях плацебо помогает больному, то что в этом плохого? Ты видишь в этом что-нибудь плохое, Эдди?
– Нет, сэр, – Эдди посмотрел на пол, на пролитый коктейль, остатки мороженого и осколки бокала. Поверх всего этого лежала вишенка, похожая на каплю крови, свидетельствующую об убийстве. Напряжение в груди мальчика снова стало расти.
– Ну тогда мы просто как Майк и Айк! Мы мыслим одинаково. Пять лет тому назад, когда у Вернона Мэйтленда обнаружили рак пищевода – надо сказать, это редкая разновидность рака и очень тяжелая, – доктора поняли, что не могут ему ничем помочь. Тогда я зашел в его палату с упаковкой таблеток сахарина. Верной всегда был моим другом, и я сказал ему: «Берн, это особое экспериментальное болеутоляющее лекарство. Доктор не знает, что я дал его тебе, и пусть он не узнает об этом никогда. Может быть, оно не поможет тебе, но я в него верю. Принимай не больше одной таблетки в день, и только тогда, когда боль становится невыносимой». На его глазах были слезы благодарности. Слезы... И они помогли ему! Да! Таблетки сахарина избавили его от мучений! Потому что все мучения происходят из-за этого.
Мистер Кин снова торжественно похлопал себя по лбу.
– Мое лекарство действует, – сказал Эдди.
– Я знаю, – аптекарь улыбнулся, и в его улыбке было сознание превосходства взрослого над ребенком. – Оно действует на легкие, потому что действует на голову. Гидрокс, Эдди, – это вода, в которую добавлена камфара, чтобы она была похожа на лекарство по вкусу.
– Нет, – сказал Эдди. В горле у него снова начало хрипеть. Мистер Кин отпил немного коктейля, отправил в рот ложечку мороженого и тщательно вытер подбородок носовым платком. Эдди сидел, засунув в горло ингалятор.
– Отпустите меня.
– Пожалуйста, разреши мне закончить.
– Нет, я хочу уйти. Вы получили свои деньги, не держите меня!
– Разреши мне закончить, – голос аптекаря прозвучал так категорично, что Эдди уселся назад. Господи, как ужасны порой эти взрослые!
– Твоя проблема частично заключается в том, что твой врач Расе Хэндор безвольный человек, а твоя мама уверена в том, что ты болен. Ты, Эдди, попал между двух огней.
– Я не сумасшедший, – прошептал мальчик еле слышно. Стул под мистером Кином заскрипел, как огромный сверчок.
– Что?
– Я говорю, я не сумасшедший! – закричал Эдди, и кровь бросилась ему в лицо.
Улыбку на лице аптекаря можно было понять так: "Думай, как ты хочешь, а я буду думать, как я хочу!"
– Все, что я хочу сказать, Эдди, это, что ты здоров физически. Астмой больны не твои легкие, а твое сознание.
– Вы думаете, что я сумасшедший!
Мистер Кин наклонился и пристально посмотрел на мальчика.
– Я так не думаю, – тихо сказал он. – А ты?
– Вес это ложь! – Эдди даже удивился, что может так громко кричать. Он пытался представить, как бы повел себя Билл на его месте. Билл бы знал, что ответить, не важно, заикаясь или нет. Билл повел бы себя, как мужчина. – Все это глупая ложь. У меня естьастма, есть!
– Ну конечно, – сухая усмешка на губах аптекаря стала похожа на оскал черепа. – Но откуда она у тебя?
В голове у Эдди бушевал настоящий ураган. О, ему было плохо, так плохо...
– Четыре года назад, в 1954 году, – в тот самый год, когда в Депольском университете поставили эксперимент, – странное совпадение, правда? – доктор Хэндор начал прописывать тебе гидрокс, то есть смесь водорода и кислорода, воду, Эдди! До сих пор я молчал, но теперь настало время сказать правду. Лекарство от астмы воздействует на твою голову, а не на легкие. Твоя астма вызвана тем, что твоя диафрагма подвергается нервному напряжению по воле твоего сознания.., или по воле твоей матери. Ты не болен.
Наступила гнетущая тишина.
Эдди сидел на своем стуле, борясь с потоком мыслей, вызванных словами аптекаря. На одно мгновение он допустил, что тот лжет, и ужаснулся тем выводам, которые вытекали из рассуждений Кина. Но зачем же ему лгать, тем более по такому серьезному поводу?
