Прижимаясь лицом к груди Коула, я чувствовала, как горит мое горло и глаза, но слезы так и не последовали. И неважно, насколько крепко прижимал меня к себе Коул и как сильно я сжимала его в ответ.
Но теперь я не пребывала в оцепенении.
Я была напугана.
***
— Я хочу, чтобы ты собрала одежду на несколько дней, — Коул стоял посреди кухни, спустя двадцать минут после отъезда агентов ФБР. — И твоя мама тоже. Она сможет пожить в моей гостевой спальне. Завтра, когда приедет клининговая компания, я встречу их здесь.
Я медленно кивнула, на сей раз спорить не стала. Я не хотела оставаться здесь. Даже после того как… тело увезли, это место, как бы это ужасно ни звучало, осталось запятнанным для меня навсегда. Я знала, или как минимум надеялась, что однажды это пройдет. Должно было пройти, но в данный момент мне хотелось держать дистанцию.
Как и маме.
— Ее это не обрадует, — сказала я, выбрасывая салат, который мама так и не успела доделать. — Но я согласна. Нам обеим надо уехать отсюда.
— Вам обеим это пойдет на пользу. — Коул прислонился к столу, когда я взяла разделочную доску и отнесла ее в раковину. — Но дело не только в этом, Саша.
Мой желудок сжался, когда я начала мыть миску и доску.
— Я знаю.
Мгновение Коул стоял молча.
— Я не хочу тебя пугать.
Сглотнув ком в горле, я взглянула на него через плечо.
— Я уже напугана. Больше ты меня не напугаешь.
Его губы выдавали напряжение.
— Саша…
— Я знаю. — Я повернулась обратно к раковине и взяла губку. — Я знаю, что происходит, — продолжила я, вытирая посуду. — Я знаю, что Анжела и девушка из Фредерика умерли ужасной смертью. Я знаю, что эта женщина, Лиз, мучилась самым ужасным образом. Неважно, сделал ли это подражатель Жениха или тот, кто работал с ним десять лет назад. Они все умерли страшными смертями.
— Стоп, — тихо сказал Коул.
Перевернув миску, я подставила ее под струю воды и продолжила.
— И я знаю, что кто бы это ни был, он придет за мной. Я знаю. — В горле пересохло. — А может и нет. Может, он делает это просто потому…
— Саша.
— Потому что мне удалось сбежать. — Мой голос дрогнул, когда я взяла другую миску. — Может, это наказание. Возможно…
— Стоп, — повторил Коул, подойдя ближе. — Остановись и посмотри на меня.
— Детка…
Медленно выдохнув, я сосредоточилась на миске. Кажется, на нее налипла семечка? Я снова начала тереть.
— Я почти закончила и потом пойду собираться…
Коул потянулся мимо меня и выключил воду. Затем он забрал губку у меня из рук и бросил ее в раковину.
— Эти миски уже и так чистые.
Я все смотрела на посуду. Он был прав. Они были уже достаточно чистыми. Мои руки остановились у края раковины.
Коул повернул меня к себе. Двумя пальцами подняв мой подбородок, он заглянул мне в глаза.
— Это не наказание.
В горле засел огромный ком.
— Нет?
— Нет.
— Ты и правда можешь так думать? — Мой голос был грубым. — Давай будем реалистами, потому что мне нужно быть честной с самой собой. Это началось, когда я решила вернуться домой или может кто-то делал это и раньше, просто изменил своим привычкам. Сейчас он делает все это публично. Хочет удостовериться, что я знаю, что он здесь. Иначе почему это все происходит именно сейчас? Это должно быть связано со мной и единственная причина, которую я могу придумать…
Из столовой раздался звон разбитого стекла, и я развернулась. Коул был у двери первым, он распахнул ее, когда я нагнала его. У меня вырвался крик ужаса, когда я увидела свою маму на полу столовой.
Коул тут же оказался рядом с ней, доставая из кармана телефон.
— Мама! — Закричала я, опускаясь на колени рядом с мамой. Мое сердце вырывалось из груди. Я потянулась, чтобы потрогать ее. Кожа была холодной и влажной. — Мама!
Ее лицо было ужасно бледным, серого оттенка. Мама не отвечала.
