— Я бы прилично заплатил, чтобы увидеть твои рисунки.
— Ха. — Мы заняли свои места, и я взяла нож. Как только я положила кусочек мяса в рот, мои рецепторы взорвались. Это была идеальная смесь специй и мягкости. — Вау. Это превосходно.
— А ты сомневалась? — поддразнил меня Коул с хитрым взглядом.
Я покачала головой.
— Не планируешь сменить сферу деятельности? Могу нанять тебя личным поваром.
— Для тебя я могу готовить в любое время, крошка. Я полностью к твоим услугам.
Я покраснела, эта мысль мне слишком понравилась. Я взяла еще кусок и попробовала картофель. Идеально.
— Так чем ты занимаешься в своем отделе?
— Обычно крупными кражами и разными тяжкими преступлениями, — объяснил Коул. — Обычно нас вызывают местные власти.
Отрезав еще мяса, я мысленно сложила два и два по поводу его работы.
— Когда ты говоришь о тяжких преступлениях, ты имеешь в виду то, что случилось здесь? — я сглотнула, глядя в тарелку. — Такого рода дела?
— Иногда, но редко. В ФБР есть более узко специализированные отделы для таких дел.
— Я помню агентов оттуда. — Я продолжила резать мясо. — Они приезжали в больницу и после. Они приехали после… Какой по счету? Третьей или четвертой смерти? Хотя я не видела их тогда. И только когда они появились в больнице, мне показалось странным, что у них столько вопросов. — Я положила нож и вилку на тарелку. — Жених был мертв. Что еще им требовалось знать? Я лишь потом поняла, что они еще и собирали информацию. Я… — я потеряла мысль и нервно хохотнула. — Ого. Я испортила всю беседу. В любом случае…
Коул пальцами приподнял мой подбородок, чтобы я могла посмотреть ему в глаза. И как только наши глаза встретились — дыхание перехватило. В его глазах было что-то, что я не могла игнорировать. Яркие и открытые эмоции.
— Ты ничего не испортила, Саша. Вовсе нет. Если хочешь поговорить об этих агентах — мы можем. Хочешь поговорить о чем-то другом — легко. Просто давай поговорим. Ладно?
Я пристально вглядывалась во взгляд Коула и кивнула.
— Расскажи мне… О своей маме. Она все еще работает диспетчером?
Коул не стал сразу же отвечать на вопрос и не убрал своей руки. Прошло несколько секунд, и он провел большим пальцем по изгибу моей челюсти, посылая электрические разряды по телу и сбивая меня с мысли. Наконец он опустил руку.
— Мама вышла на пенсию пять лет назад. Они с папой наслаждаются своим золотым временем.
— Это здорово. — Я снова сосредоточилась на тарелке и, хотя мой желудок сжимался, не могла отказаться от столь вкусного блюда. Это было бы преступлением. — Я желаю того же своей маме. Я не хочу, чтобы она работала до самой смерти, хотя она и не против.
— Твоя мама всегда была трудоголиком, — сказал Коул.
Когда мы закончили ужинать, наш разговор тоже иссяк и узлы, которые успели расслабиться, снова появились в моем животе, как гремлины, которых покормили после полуночи. И зачем только я вспомнила про Жениха? Я была уверена, что об этом Коул хочет говорить в последнюю очередь, как бы он ни показывал обратное. И теперь я не могла забыть то, что видела в его глазах. Я думала об этом, пока мы убирали со стола, и никак не могла понять, как нам избежать этой темы. В голове проносились тысячи мыслей.
Как нам удалось говорить и ужинать так, словно не прошло десяти лет? Как будто я не сбегала от него? Какой был в этом смысл? Может, он хотел удостовериться, что я эмоционально стабильна после произошедшего или хотела увидеть, что у него все хорошо спустя столько лет?
Я затихла, убирая остатки еды в контейнеры. Как только мы закончили, Коул открыл холодильник, а я так и стояла посреди кухни, мое сердце ускорило свой ритм.
— Тебе подлить? — спросил он.
Да уж. Я хотела вернуться к нашей игре. Хотела вернуть те беззаботные моменты, когда не думала о Женихе и том, что я оставила здесь, когда сбегала. Но вернуть время вспять невозможно, а как притвориться — я не знала.
Когда я подняла голову и посмотрела на Коула, я не увидела его. Вернее, не совсем его. Я видела того Коула, что был десять лет назад, каким я его запомнила в последний раз. Он задерживался, чтобы проводить меня на следующую пару, выходил со мной на перемене, и мы целовались. Боже, никто не целовался так, как Коул. Каждый раз был лучше предыдущего и все таким же идеальным.
Как мы могли вести себя так, словно ничего этого не было?
— Что мы делаем? — выпалила я.
Коул медленно повернулся ко мне, одной рукой он еще придерживал дверь холодильника.
— Ну я надеялся, что мы еще выпьем, поболтаем.
— Я не это имела в виду. — Я сложила руки на груди и приказала своему сердцу успокоиться. — Почему тебя это устраивает? Я не отвечала на твои звонки. Не соглашалась встретиться. Я уехала из города, не сказав тебе ни слова. Почему вообще ты хочешь видеть меня сейчас?
Коул внимательно посмотрел на меня и наконец закрыл холодильник.
— Хороший вопрос.
Я тяжело вздохнула.
— И ты на него не ответил.
Коул подошел ко мне и остановился в футе от меня. Я успела забыть насколько высоким он был, и мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Я не уверен, что ты захочешь услышать ответ на свой вопрос.
Тогда до меня дошло то, о чем я не подумала, но в чем, определенно, был смысл. Это объясняло почему он приехал, как только услышал, что я вернулась в город. Объясняло то, что я видела в его взгляде. Желудок сжался в комок.
— Ты… ты жалеешь меня, так ведь? Вот к чему весь этот вечер? Ты мне сочувствуешь.
