— Говорю с тобой, — ответил он.
— Это не разговор… — воздух словно пропал из легких, кода Коул поднял меня. Одним легким движением он снова сел на диван, но на сей раз я сидела у него на коленях, прижимаясь боком к его груди и вытянув ноги на диване. Я была поражена, отчего сидела неподвижно, словно манекен, и молча смотрела на него. Мы сидели лицом к лицу, пока Коул не передвинул меня немного ниже, так что его шея оказалась у меня на уровне глаз. — Это вообще не разговор.
Он усмехнулся, глядя на меня.
— Именно разговор. Просто у нас очень тесное общение.
Я открыла рот, но не получалось сказать ни слова. Меня окружало тепло Коула и цитрусовый аромат его одеколона или средства после бритья. Наверное, все-таки одеколона, потому что теперь, со столь близкого расстояния, я заметила, что он не брился несколько дней.
— Это не…
— Это совершенно необходимо, — перебил он меня, словно прочитав мысли. Одну руку Коул обвил вокруг моей талии. — И знаешь что?
Я подняла на него глаза.
— Что?
— Ты не попыталась сбежать.
Черт. Он был прав. Я с комфортом расположилась на его коленях. Я сморщила нос.
— Может, потому что я понимаю, что это напрасный труд.
— Ага. — Ухмылка Коула стала еще шире. Она была милой, даже когда я не сидела на его коленях, а уж теперь и вовсе стала прекрасной. — Вернемся к нашему разговору. Возможно все. Нам обоим это известно, но я продолжаю думать, что двое серийных убийц в одном месте — это перебор.
От волнения я закусила нижнюю губу и снова опустила взгляд. Джейсон сказал то же самое, и это и правда казалось неправдоподобным, но не было невозможным. Что бы там ни было, даже если Анжела завтра появится, одна женщина погибла и это пугало.
— Эй, — Коул сжал мое бедро, и я подняла глаза. Он внимательно следил за мной. — О чем ты думаешь?
Я оставила губу в покое.
— Я думала… что все это знакомо. Словно это происходило раньше, мы сидели и надеялись, что кто-то появится и будет жив и здоров.
Рука Коула переместилась с моего бедра на спину. Это был утешительный жест.
— Да, — пробормотал он. — Это знакомо.
Секунды шли, мое тело расслабилось само по себе в его руках. Напряжение оставило меня, и я прижалась к Коулу. Никто из нас ничего не говорил достаточно продолжительное время, однако тишина не казалась неуютной. В ней было нечто успокаивающее, и я подумала, что уснуть на плече Коула было бы очень приятно.
А затем Коул сказал то, что разрушило мое умиротворение на мелкие кусочки.
— Я очень сожалею о том, что произошло с тобой.
Моя голова дернулась, я повернулась к нему.
— Что? — я начала вставать.
Одна рука Коула удержала меня за талию, а вторая легла обратно на мое бедро.
— Позволь мне объяснить, хорошо?
Инстинкт требовал, чтобы я вырвалась из его хватки, но я вспомнила слова своей мамы и, честно говоря, если я не была готова его выслушать, то зачем вообще пускала в квартиру?
И зачем сидела в его объятиях?
Я сделала глубокий вдох.
— Хорошо.
Его глаза нашли мои.
— Я… Я сожалею. Я не знаю обо всем, что случилось с тобой, — он положил свою теплую ладонь мне на спину, когда я напряглась. — Я знаю лишь то, что касается других случаев, то, что слышал о тебе и то, до чего дошел своим умом. Мне и не нужно знать все детали, чтобы чувствовать себя ужасно от того, что с тобой сделали.
Я закрыла глаза.
— И я мучился с чувством вины за ту ночь очень долго. Да и сейчас продолжаю, — тихо признался Коул, и я распахнула глаза. Он продолжил, прежде чем я смогла ему что-то сказать. — А еще я злюсь. Когда ты исчезла и, черт, Саша, мы почти сразу узнали, что тебя похитил Жених, я почувствовал такую ярость и беспомощность, какую не ощущал никогда в жизни.
В моем горле образовался душащий и горький ком.
— Коул…
— Я хотел убить его собственными руками, — резко сказал Коул. — Клянусь богом, я бы это сделал, если бы он попался мне в руки. Я бы разорвал сукиного сына на части голыми руками за то, что он сделал, — он погладил меня по щеке. — За то, что он отнял у тебя.
Боже мой, я не могла отвести взгляд и не могла остановить поток откровений Коула.
— За то, что забрал у меня, — добавил он. Голубые глаза Коула пристально смотрели в мои. — Так что да, я сожалею и до сих пор чувствую свою вину, и я совершенно, блядь, точно хотел бы еще раз убить этого ублюдка. То, что я чувствую после той ночи и того, что случилось с тобой, не является причиной, по которой моя задница протирает твой диван, а руки не желают тебя отпускать. Не поэтому я примчался сюда в тот же чертов момент как узнал, что ты вернулась.
Ком в горле грозился задушить меня.
