– Да, он просто неуязвим и трудно даже сказать, как поступить с
ним, – выслушав их, растерянно ответил Нефритовый император.
Но тут вперед выступил Лао-цзюнь и сказал:
– Эта обезьяна съела персики бессмертия, выпила небесное вино, а затем украла еще у меня пять бутылей эликсира бессмертия. Правда, не весь он был готов. Все это находится теперь у нее в желудке и при
помощи огня Самади [73] расплавилось и превратилось в одно целое.
Благодаря этому тело ее стало твердым, словно алмаз, и сейчас она
неуязвима. Давайте отведем обезьяну ко мне, я помещу ее в
волшебную печь, где алхимический огонь выплавит из нее эликсир
бессмертия, тогда тело ее превратится в пепел.
Выслушав Лао-цзюня, Нефритовый император приказал воинам
передать ему Мудреца. Приказание его было выполнено, и Лао-цзюнь
отправился выполнять распоряжение императора. После этого Эрлана
занесли в списки бессмертных и наградили сотней золотых цветов, сотней кувшинов небесного вина, сотней шариков эликсира
бессмертия, а также несметным количеством драгоценных камней, жемчуга, шелка, парчи, которые он должен был разделить между
братьями. Поблагодарив императора за оказанные милости, Эрлан
отправился к реке Гуаньцзян, однако говорить об этом мы не будем.
Между тем Лао-цзюнь вернулся во дворец Тушита, освободил
Великого Мудреца от веревок, вытащил клинок, который был воткнут
в ключицу Мудреца, и втолкнул пленника в волшебную печь. Затем он
приказал прислуживавшим у печи работникам и поддерживавшим
огонь подросткам раздуть сильное пламя и приступить к
расплавливанию.
Надо вам сказать, что очаг этот был разделен на восемь частей, каждая из которых представляла одну из восьми триграмм: цянь, кань, гэнь, чжэнь, сюнь, ли, кунь, дуй – соответственно означающих: небо, воды, горы, гром, ветер, сияние, земля, разлив. И вот изо всех сил
пытавшегося освободиться, извивающегося Мудреца втолкнул и в
часть очага именуемую «сюнь» – ветер. От ветра огонь тотчас погас, но зато повалил такой дым, что глаза у Мудреца стали красными от
боли. Эта болезнь осталась у него навсегда, вот почему его и стали
впоследствии называть «Огненные глаза».
Время быстро летело, прошло уже семь раз по семь дней, и вот
наступил наконец сорок девятый день, в который должен был
завершиться процесс алхимии. Когда Лао-цзюнь подошел к волшебной
печи, чтобы достать из нее эликсир жизни, Великий Мудрец так
сильно тер глаза, что из них даже потекли слезы. Услышав, что с очага
сняли крышку, он широко раскрыл глаза. Но свет причинил ему
сильную боль. Не в силах вынести ее, он выпрямился и тотчас же с
шумом выпрыгнул из печи. На ходу он перевернул волшебную печь и
бросился бежать. Находившаяся у печи охрана – служители и
истопники – пустилась было за ним вдогонку, но он всех разбросал. В
этот момент он походил на дракона, белолобого тигра или же
взбесившегося единорога. Лао-цзюнь бросился вперед и хотел сам
схватить его, но Великий Мудрец так швырнул его, что тот полетел
