Я все никак не могла разобраться: это он такой воспитанный или, наоборот, бесстыдно флиртует? В любом случае мне пора было уходить.
— Нет, все равно огромное спасибо. Вы не разочаруетесь в святой Хильде! — проскандировала я в военной манере. — Спасибо за формы, я заполню их сегодня же. Если у вас ко мне больше нет вопросов, то позвольте откланяться. Это короткая перемена, вот-вот прозвенит звонок.
— Да-да, идите, — сказал декан Филлипс, а затем одернул себя. — Если его высочество не возражает, конечно.
— Не возражаю, — кивнул принц Гран, продолжая с теплом смотреть мне в глаза.
Я была близка к тому, чтобы повесить его портрет и в своей спальне.
Терпеть не могу таких мужчин! Они как из сказки, идеальны во всем: внешности, манерах, поступках. После них больше не хочется ни с кем общаться — любой на фоне всяких принцев Гранов покажется неотесанным мужланом. С другой стороны, они прекрасны только под стеклом на витрине, а что там в реальной жизни — мало кто знает. Может, принц Гран по вечерам мучает крольчат?
— О чем задумались, мисс Уилан? — спрашивает кто-то, и я вздрагиваю от неожиданности.
В коридоре много народу — приходится повертеть головой, чтобы узнать источник звука.
— Это я, профессор Санфорд. — Астролог помахал рукой, привлекая к себе внимание.
Мне нравился друг Бирна. Он был доброжелательный и всегда улыбался. Лишний вес его ни капельки не портил, а наоборот, создавал какой-то шарм.
— Ох, здравствуйте. Простите, я совсем замечталась.
Эдмунд пошел рядом со мной к широкой винтовой лестнице замка. Под мышкой он зажал портфель, распухший от бумаг с чертежами.
— Как вам в святой Хильде? — поинтересовался коллега.
— Столько всего уже произошло. Боюсь, я пока не успела переварить.
— О, это нестрашно, — успокоил меня Эдмунд. — Так и должно быть на новом месте. Странно было бы, если бы было наоборот. Кстати, Арден о вас очень хорошо отзывался. Он о таких вещах не рассказывает даже мне, своему близкому другу, но, похоже, вы ему очень нравитесь.
Я усмехнулась, а затем, когда посмотрела на Эдмунда и поняла, что он на полном серьезе, то расхохоталась в полный голос.
— Я?! Ему? — Смех стал практически истерическим. — Простите, мистер Санфорд, но вы бредите. Он не выносит меня даже в крошечных дозах, что уж говорить о том, что теперь нам придется соседствовать. То, что было за обедом, было маленькой постановкой, чтобы досадить профессору Бирну.
Ни один мускул на лице Эдмунда не дрогнул. Хрюкнув в последний раз, я перестала смеяться.
— Только не говорите, что вы серьезно так думаете, — взмолилась я, оступилась и полетела бы вниз по лестнице, если бы мистер Санфорд не подхватил меня под руку. — Спасибо! Я такая неуклюжая!
Папка с документами выскользнула у Эдмунда из-под мышки и полетела вниз по лестнице, по дороге оставляя то тут, то там рисунки и чертежи созвездий.
Какие-то добросердечные студенты кинулись нам помогать, и мы с профессором Санфордом принялись гоняться за листами, которые улетали от нас в воздушном потоке толпы, словно резвые пташки.
— Фух, кажется, последняя. — Я вытерла пот со лба платком и протянула Эдмунду неаккуратную стопку.
— Я бы без вас не справился, — улыбнулся тот. Я не стала напоминать ему, что именно из-за меня он все и растерял.
— Мисс Уилан, не сочтите меня странным, но, возможно, вам интересно будет интересно посмотреть свою натальную карту? Хотел бы отблагодарить вас за помощь.
На мгновение мне почудилось, что в предложении было что-то отрепетированное, но я быстро отбросила всякие сомнения.
— С удовольствием.
— Тогда после занятий? Я сегодня заканчиваю в четыре. Заходите ко мне. Мой кабинет располагается в западном крыле, в башне с телескопом.
Еще будучи студенткой святой Хильды, я слышала об этом огромном телескопе, которым разрешали пользоваться только студентам-астрологам. Но нам-то, по сути, было и незачем.
— Договорились. — На этом мы расстались.
По дороге в свою аудиторию я размышляла о том, почему такой бесхитростный с виду человек, как Эдмунд Санфорд, предложил сделать мне натальную карту? Обычно это дорогая услуга, такие карты дарят новорожденным в качестве семейного подарка или на свадьбу молодоженам. Вроде для этого требуется потратить много магического ресурса, а восстановление потом займет не одну неделю.
Но я быстро отругала себя за то, что с недоверчивостью отнеслась к подобному предложению. Эдмунд просто очень хороший человек, и все.
Первокурсники слушали лекцию про Санчио Белотти с воодушевлением. Мне и сам очень импонировал этот публицист. В тридцать два года, совершенно не говоря по-иртиански, он переехал к нам в королевство из далекой Катании, где в то время царили дикие нравы. В единственном чемодане Белотти лежали пара сменного белья и катано-иртианский словарь. Уже через пять лет его сборник эссе «Внутри себя к другим» критики назвали золотым образцом классического иртианского языка.
Вот уж сила духа, вызывающая уважение.
За несколько минут до конца занятия я услышала сигнал телеграфного ящика.
— Ладно, на сегодня все. В качестве домашнего задания возьмите любое эссе из дебютного сборника Белотти и разберите на предмет внутреннего конфликта автора. Не больше двух страниц! — И я магией погасила в аудитории свет, давая понять, что занятие окончено.
Кто же из сотрудников университета мог писать мне в такое время? Или Эдмунд уже освободился? Или у декана Филлипса плохие новости о предстоящих выездных уроках? Вполне может оказаться, что я что-то неверно заполнила в выданных мне формах.
Не успела я подойти к ящичку в стене, как раздался еще один сигнал, и еще.
Когда я увидела незнакомый ровный почерк, то сначала удивилась, а затем, когда прочитала все записки подряд, поняла, что отправитель даже не посчитал нужным подписаться.
«Я виделся с Эдмундом. Не делайте никаких натальных карт, я вас предупреждаю».
«Пожалуйста».
