Августу пришлось ещё хуже: он должен был вынуть свои последние ассигнации. Это был остаток, а на что ему остаток? Он играл горячо и бестолково.

Игра продолжалась за полночь. Юноша и Стеффен выиграли. Они дочиста обыграли своих партнёров и были в великолепном настроении. Ждать им больше было нечего, они встали, отыскали свои шапки и, насвистывая и поддразнивая других, удалились.

Торговец был в бешенстве, он сердился на всех на свете и спросил Августа, отчего он не крестился. Он был просто взбешён и бледен от злобы.

— Не плачь! — сказал Август и стал смеяться над ним.

— Мне бы следовало послушаться жены и не ходить сюда, — сказал торговец. — Теперь я гол, как сокол.

— У тебя осталось ещё обручальное кольцо.

— Что?! — закричал торговец.

— Поставь его на карту.

— Вот безбожник! У тебя-то нет ни одного эре, чтобы поставить против меня.

— Я ставлю библию, — сказал Август.

— Библию! — воскликнул торговец. — Но ведь это грех!

Август смешал карты и сказал:

— Три раза по пяти раз.

Торговец выиграл в первый раз.

Август снял библию с полки и положил её на стол. На что она ему? Её так тяжело было носить с собой по стольким странам. Старая русская библия!

— Положи кольцо! — скомандовал он.

Человек с трудом стащил кольцо с пальца и положил его поверх библии.

Теперь Август выиграл. Оба в одинаковом положении. Следующую игру выиграл опять Август. Торговец, дрожал теперь, но так как и он, тоже выиграл во второй раз, то надежда опять вернулась к нему. Опять оба очутились в одинаковом положении.

Август сдал последнюю игру.

— Пересдай! — сказал торговец.

Август отказался.

Тогда торговец уронил одну карту на пол и стал пересчитывать оставшиеся.

— У меня только четыре карты, — сказал он. — Пересдай.

Август великодушно пересдал и сказал:

— Ты начинаешь.

Август проиграл. И невозможно было не проиграть с такими плохими картами. Ну что ж, старую библию было так тяжело таскать по стольким странам. Торговец тяжело дышал после испытанного им страха и волнения, он опять надел на палец кольцо, взял библию под мышку и ушёл...

Так состоялась в тот вечер игра в карты.

Прежде чем Август успел лечь в постель, пришла Старая Мать. С румянцем на лице она выглядела моложавой и красивой.

— На-все-руки! — сказала она, — я видела тебя в сумерках на пристани. Кто-то бросал камни в яхту.

— Вот как! — воскликнул Август из осторожности, из страха не сказать что-нибудь лишнее.

— Да. А я как раз была на борту яхты, но бросали камни, и было невыносимо. Будь добр, вставь, новые стёкла в иллюминатор.

— Слушаю!

— Завтра пораньше, прежде чем уйдёшь на дорогу.

— Хорошо.

— Спасибо, На-все-руки! С тобой так приятно иметь дело, — сказала Старая Мать и удалилась.

Был уже час ночи. Вдруг появился цыган. Он был совершенно пьян, но держался отлично. По его словам, он всё воскресенье провёл в горах, где искал сладкий корешок.

VIII

Август встал на другой день в шесть часов утра. Он понял, что Старой Матери было очень важно, чтобы иллюминатор был починен раньше, чем встанет Гордон Тидеман.

Август не мог достать стёкол и замазки до восьми часов, пока приказчики не откроют лавку, но решил осмотреть яхту, удалить старую замазку и все приготовить.

На пристани он столкнулся с Адольфом, рабочим с пристани. Август нашёл это странным, но Адольф пожелал своему старосте доброго утра, глядя ему прямо в глаза.

— Как?! Это ты, Адольф?

— Да, я как раз собирался домой.

— Что ты тут делаешь?

— Ничего. Я просто пришёл сюда.

— Почему ты не спишь?

— Я спал весь день вчера. Мы все спали целый день.

— Ты, верно, поссорился со своим товарищем по углу. Ведь так? — сказал Август.

— Нет. Но он говорит такие гадости!

— Не стоит обращать на это внимание. Ты ведь знаешь, какой он, этот Франсис.

— Да.

— Впрочем, это очень удачно, что я тебя встретил. Твоя артель должна приступить к новому участку. Кое-какие вехи стоят криво, ты их исправь. Я не могу придти сразу, у меня тут дело.