— Пустите-ка, — приказал Турль, — я посмотрю, что тут не в порядке. Я разбираюсь в любой машине.
Он сел в седло, нажал на педаль, — мотор бездействовал.
— Ничего не понимаю… — проворчал Турль. Зажег карманный фонарик, и оба молодых человека, склонив головы, стали испытующе дотрагиваться до разных блестящих деталей. Бухгалтер беспомощно наблюдал.
— У вас в бензине какие-то хлопья, — задумчиво произнес Турль. — Явно какой-то дефект… Тут ничего не увидишь. Надо бы машину разобрать…
— Что мы будем делать? — сокрушался Михелуп.
— Придется подремонтировать, ясно как день, — с профессиональной рассудительностью заметил Турль.
— Где мы сейчас найдем мастерскую? Скоро ночь. Треклятая работенка! — сердился учащийся, сдвинув шапку на затылок.
— До ближайшей деревни добрых восемь-десять километров, — неуверенно произнес Турль, — вам и за два часа не добраться. Где там! — Он задумался, потом добавил: — Ничего не поделаешь, придется прицепить вас за трос и подвезти туда.
С помощью учащегося он достал трос, привязал мотоцикл к автомобилю. Бухгалтера залила волна благодарности. Он растроганно произнес:
— Пан Ган, должен сказать, прежде я сердился на вас, потому что вы на меня покрикивали, как на мальчишку. Но теперь я понимаю, вы порядочный человек. Уж и не знаю, как вас отблагодарить…
— Ладно, ладно, — отмахнулся Турль, — мы, спортсмены, должны друг другу помогать. Хорошенькое было бы дело, если бы я бросил коллегу в беде. Когда-нибудь вы поможете мне…
Он сел в автомобиль и включил мотор. Трос натянулся. Мотоцикл пришел в движение.
В деревне их окружила толпа мальчишек, несколько собак усердным лаем тоже выразили явный интерес к их появлению. К любопытным детишкам в надежде на заработок присоединился какой-то подросток.
Турль смотал трос и попрощался с Михелупом.
— Как вы живете, пан Ган? — спросил бухгалтер.
— Что тут скажешь, пан Михелуп, как нынче можно жить? — защебетал тот. — Один день так, другой — этак. Кое-как перебиваюсь. Не могу пожаловаться. Раз лучше не получается… Знаете, — добавил он оживленно, — цитронки у меня уже нет. Отъездил на ней сто пятьдесят тысяч, а потом загнал. Теперь вот приобрел бейбинку[37] и вполне доволен. Уже набегала тридцать тысяч, и при этом как новенькая. Вот только подъемы берет неважнецки. Как-никак не тот колер.
— Еще раз огромное вам спасибо! — кричал ему вслед Михелуп.
Подросток предложил сбегать за владельцем авторемонтной мастерской. И помчался к строению с ярко освещенными окнами, за которыми слышались громкая музыка и гул веселых голосов. «Шрум-шрум», — бубнил контрабас, «трам-там», — дудели саксофон и трубы, «тай-рай-рай», — щебетали кларнеты. Трактир содрогался. Бабы и босые детишки, повиснув на подоконниках, заглядывали в танцевальный зал.
Подросток вернулся, ведя человека со взъерошенными усами и раскрасневшимся лицом. Михелупа обдал запах рома. Владелец мастерской спросил:
— Что там у вас? Не едет?
— Не едет, — подтвердил бухгалтер.
— Раз не едет, поглядим, — сказал человек со взъерошенными усами, — сразу поедет, не может не поехать. Хотел бы я посмотреть, как этот мотоцикл не поедет.
— Эй, Тоник! — подозвал он подростка. — Сбегай за моими причиндалами. Живо!
Подросток в два счета принес инструмент. Владелец мастерской, став на колени, принялся за работу. Что-то мыча под нос, он разбирал машину.
Из трактира доносилось веселое пение: «Маленько подожду — сама тебя найду, откуда только взялся ты на мою беду…»
Человек со взъерошенными усами поднялся и почесал за ухом. Стоя над грудой блестящих деталей, он пробормотал:
— Ума не приложу… Что-то тут не в порядке, а что — не пойму…
— В чем дело, пан мастер? — спросил бухгалтер.
Автомеханик только смерил его уничтожающим взглядом профессионала.
— Говорю: что-то тут не в порядке, а что — сходу сказать не могу. Треклятая работенка! Придется глянуть на него утречком. Сейчас слишком темно…
Он махнул рукой и зашагал к трактиру.
— Ну вот! — простонал бухгалтер. — Что теперь будем делать?
— Может, вернемся домой поездом, а? — предложил учащийся.
— Поездом, пожалуй, не получится, — вмешался в разговор подросток. — До станции добрых два часа ходу, а первый поезд, рабочий, едет только в шесть утра.
— Ничего не поделаешь, придется ехать утренним, — решил бухгалтер, — иначе нам домой не попасть.
Но он забыл о бабушке. Старая дама решительно отказалась идти пешком. Бухгалтер принялся ее уговаривать.
— Ну послушайте, бабушка, будьте разумны, — умолял он, — не можем же мы здесь остаться!
— Останемся! — упрямо кричала старуха. — Не хочу пешком! У меня больные ноги…
— Но ведь я должен завтра попасть на службу, — стонал бухгалтер, — если я опоздаю, будут неприятности…
Бабушка стояла на своем. Она хотела в трактир. Слышала музыку и желала видеть, что там происходит.
