Пани Михелупова нарядилась, припудрила лицо и самую малость подкрасила аппетитные губки. Бухгалтер с удовольствием смотрел на нее и удовлетворенно думал: «Красивая у меня жена, не одна современная красавица могла бы ей позавидовать…»
Затем взял чистый воротничок, натянул выходной пиджак. Прощаясь с детьми, наказывал им не шалить и пораньше лечь спать. Очкастый гимназист пообещал, что будет повторять уроки на завтра. Маня решила, как только родители уйдут, разыграть перед зеркалом драму о конфликтах отца с полицейским и с острым господином. Обе эти особы слились для нее в одну роль интригана. Своего папу она наделила ролью гораздо более героической, чем это было на самом деле. В конце концов он одержит блестящую победу, справится с неприятелем, и интриган с позором покинет сцену.
В буфете кинотеатра бухгалтер купил жене плитку шоколада. В душе он колебался, не записать ли новый расход на счет мотоцикла. Ибо если бы из-за этой первой прогулки у него не была нечиста совесть, он бы, наверное, отказался от похода в кино и рискнул небольшой перепалкой. Но потом все же рассудил, что в этой статье расхода машина неповинна.
Глухой жестяной голос возвестил:
— Предлагаем вашему вниманию новейшие и интереснейшие сообщения со всего света: звуковой журнал Фокса!
Затрубили фанфары, потом раздалось: р-р-р-р-р! На экране возникли автомобильные гонки. Молодой человек, победитель гонок, с лавровым венком на шее раскланивается перед зрителями. Снова: р-р-р-р-р! — Соревнования на моторных лодках. Моторные лодки скользят по волнам, оставляя за собой борозды пены. Изображение погасло, но еще слышен нестройный гул голосов. — Когда экран засветился вновь, они увидели скачки. Трибуны, а на них — взволнованные, испуганные лица зрителей. — Карнавал цветов в Ницце. Огромные куклы с глупыми физиономиями крутят украшенные цветами колеса. — И опять крик, шум, визг. Ковбои демонстрируют свои трюки на диких жеребцах. Жеребец становится на дыбы, выгибает шею и сбрасывает седока в опилки. Зрители от души смеются. — Демонстрация красивейших женских ножек и выставка редких пород собак. — Потом соревнования пловцов. Стройные тела олимпийцев прыгают с вышки Замедленная съемка подчеркивает гармоничные движения ладных тел. Победитель, окруженный группкой улыбающихся господ, промямлил несколько слов по-английски. — В Риме: смотр берсальеров.[34] Муссолини произносит речь. — В Лондоне: смотр шотландского полка. Мычание оркестра волынщиков. — Тихий океан: маневры американского флота. — И вновь состязания. На этот раз: кто съест больше кнедликов со сливами. Таково эхо мира, лик современной эпохи. Озвученный журнал говорит бухгалтеру и остальным зрителям, что самое главное в жизни — прыгнуть дальше всех, взлететь выше всех, двигаться быстрее всех, съесть больше всех кнедликов со сливами; необходимо поставить какой-нибудь рекорд, если не хочешь умереть в безвестности.
Потом зажегся свет. Входили опоздавшие. Билетеры громко предлагали программки. Стук опускающихся сидений. Снова тьма, экран погружается в фиолетовый полумрак. Рыдающие звуки музыки. На экране молодой мужчина с блестящими кудрями и белыми, как сахар, зубами. Этот юноша влюбился в дочь керосинового короля; но он беден и не имеет доступа в богатый дом, где танцуют, обедают в огромной комнате, где есть беловласый, прекрасно вышколенный лакей, где даже телефонные трубки отличаются крикливой роскошью. Девушка с первого взгляда влюбляется в юношу. Но какой от этого толк? Миллиардер ему бесцеремонно отказывает, а язвительная леди, супруга миллиардера, меряет молодого человека насмешливым взглядом через лорнет.
— Погодите же! — произносит справедливо возмущенная пани Михелупова. — Вы еще будете рады, если ваша дочь сделает такую партию.
В далекие сказочные времена молодой человек, чтобы добыть принцессу, убивал дракона. В более недавние времена старался накопить капитал или добиться постоянного места с обеспеченной пенсией. Теперь же юноша идет в пилоты, чтобы поставить мировой рекорд и прославиться на всю страну. Наградой ему послужит рука богатой наследницы.
Молодой человек с блестящими кудрями становится пилотом. Участвует в головокружительных состязаниях. И побеждает. Потом наступает драматический момент. Самолет стремительно падает. Жив или погиб? Тут для пани Михелуповой тоже наступает волнующий момент: она разворачивает шоколад. И откусывает квадратик, посоленный слезами. Шоколад кажется ей вдвойне прекрасным.
Но герой не разбился. Только был ранен. Ухаживала за ним дочь керосинового короля. Под конец молодой пилот воркующим тенором поет страстную любовную песнь; дочь керосинового короля сопровождает ее нежной трелью колоратурного сопрано. Тенор и сопрано сливаются: лица влюбленных прижимаются друг к другу.
Свет загорается. Пани Михелупова с напудренным заплаканным лицом идет к выходу. На губах вкус шоколада, смешанного с солью слез. Она всей душой впитала трогательную историю двух любящих сердец, добившихся счастья. И чувствует себя облагороженной, ибо по дороге домой ее не покидает ощущение, будто она-то и есть дочь керосинового короля, ставшая женой героического пилота, молодого бога с блестящими кудрями.
44
Миновало еще несколько воскресений. В последнее время к концу недели бухгалтер ощущал особенное беспокойство. В субботу, после полудня, едва пообедав, он мог целыми часами выглядывать из окна и изучать небо. Их всех газетных сообщений больше всего его интересовал прогноз погоды. Пани Михелупова на кухне слышала его восклицания:
— Ой, в небе появилась тучка! Ну, ну, ну, только бы не испортила нам воскресенье…
И вскоре снова:
— Как думаешь, мамочка, будет дождь!
— Думаю, не будет, — отвечала жена.
Бухгалтеру почему-то становилось досадно.
— Из чего ты делаешь такой вывод? — настойчиво допрашивал он.
— Когда я ходила за покупками, небо было совершенно ясное.
— Это было давно. Сейчас совсем другое дело. Такая туча появилась…
— Что ты! — слышал он из кухни. — Никакого дождя не будет.
— Глупая женщина, — помрачнел бухгалтер, — все-то она знает. Точно пророк!
— Газеты пишут, — кричал он через всю квартиру на кухню, — что ожидается переменная погода.
— Что там газеты! — отвечала кухня.
— Ясное дело… — усмехался бухгалтер, — ты лучше всех разбираешься…. Лучше, чем газеты…
— Зачем же ты спрашиваешь, если я ни в чем не разбираюсь?
Михелуп смолк. Он внимательно изучает облачко, неподвижно застывшее в небе, круглое, вздувшееся, как деревенская перина.
Но вскоре снова раздается его голос:
— А ведь возможно — пойдет дождь. Да и неплохо бы. Хлеба поднимутся, будет урожай. Ведь только и слышишь, что у нас катастрофическая засуха.
Он говорил рассудительно, как крестьянин, чье благополучие зависит от милости небес.
— Воды всюду не хватает. Я слыхал, есть деревни, где вода продается. Жбан за двадцать геллеров…
Из кухни доносятся возгласы изумления.
— Если уж и воду приходится покупать, значит настали трудные времена, — замечает пани Михелупова.
— Вот видишь… А в Лабе обнажился валун, на котором написано: «Ежели узришь меня — заплачешь». Да… Такой засухи не помнят и старые люди…
— Пожалуй, неплохо, если спрыснет дождичком, — соглашается жена, — но только не в воскресенье, когда каждый мечтает о прогулке…
— Когда речь идет о всеобщем благе, — с упреком в голосе замечает бухгалтер, — о прогулках не приходится думать… — Мне тоже будет неприятно, если погода в воскресенье испортится, — лицемерно добавляет он.
Когда небо чистое и солнце палит во всю, бухгалтер в дурном настроении, нервно ходит по квартире и мрачно бормочет. Ничто ему не мило, он даже обнаруживает склонность к скандалам. Но как только небо хмурится и дождь начинает сотрясать оконные рамы, лицо его проясняется словно по мановению волшебной палочки.
— Давай, лей, лей во всю! — ликует он. — Золотой дождь! Да разверзнутся небеса, да грянет гром. Это я люблю…
Если на улице дождь, гораздо приятней находиться в квартире. Волоча ноги, бухгалтер бродит по комнатам, рассматривает памятные предметы, купленные по дешевке, и освежает свои воспоминания о том, как они были приобретены. Он в прекрасном расположении духа, шутит с детьми.
