4
И ему приснилось.
Он находился на каком-то дворе, заставленном порожними ящиками. Ящики были нагромождены один на другой, причем самый маленький был внизу, на нем — побольше, потом — еще больше, а самый большой стоял сверху. Пирамида эта была шаткой и грозила обрушиться.
Возле чиновника стоял полицейский — маленький мальчик в коротких штанишках и жабо. Тем не менее чиновник знал, что этот мальчик — полицейский. Странно: как это полицейский носит жабо… Однако сам чиновник тоже был еще ребенком, и на голове его красовалась матросская шапочка. На шапочке золотом была вышита надпись: «О сердце людское, не будь сердцем хищного зверя!»
Полицейский скомандовал: — Держи ящики!
— Не буду, — возразил чиновник, — держи сам.
— Если не придержишь, — угрожающе сказал полицейский, — все свалится и случится большое несчастье. Подержи немного, я сейчас вернусь и сменю тебя.
Чиновник согласился и стал придерживать ящики.
Полицейский отскочил в сторону и захохотал: — Теперь будешь держать до скончания века!
Чиновник понял, что его обманули, и заплакал. Полицейский ушел, бросив чиновника на произвол судьбы. Стоит он у пирамиды из ящиков и придерживает ее… Уже смеркается, но никто не слышит жалобных призывов и никто не приходит вызволить его.
Чиновнику становится дурно.
«А, теперь все равно, — думает он в отчаянии, — отпущу!»
Он зажмурился и отскочил в сторону. Но к его удивлению, пирамида не рухнула. Больше того, ящики открылись и к своей радости чиновник увидел, что они заполнены редкими иностранными марками…
Охваченный невыразимым восторгом, он проснулся. Чиновник почувствовал, что малодушие покинуло его, и он сказал: — Может, меня и не посадят в тюрьму… Авось, все хорошо кончится…
— Ну разумеется, — подхватила жена и пошла сварить для больного два яичка всмятку.
Глава тридцать третья
1
Через несколько дней чиновник уже настолько оправился, что смог пойти на службу. Он был еще вял, как осенняя бабочка, когда в один из туманных октябрьских дней оказался на улице.
В канцелярии коллеги расспрашивали его о течении и симптомах его болезни с тем интересом, какой чиновная братия всегда проявляет к любым заболеваниям.
— Да, — вздохнул пожилой служащий, — такие теперь времена. В двадцатом году я почувствовал, что смерть явилась за мной, это было в пору, когда свирепствовала испанка. Я отправился в пивную и выдул десять кружек. Так я прогнал костлявую. Уверяю вас — это лучшее лекарство.
Чиновник уселся за свой стол, чтобы заняться текущими делами.
Через некоторое время коллега заговорил снова: — Чуть не забыл, вчера вам звонили.
Чиновник почувствовал, как кровь стеарином застывает в его жилах.
«Начинается, — с ужасом подумал он, — меня разыскивают. Я надеялся, забудут, но не забыли…»
— А кто звонил? — опасливо спросил он. — Зачем я понадобился? Я ничего не знаю…
— Минутку, — сказал коллега, — у меня все записано… А, вот, звонил нотариус доктор Верих, просил зайти к нему в контору в первой половине дня.
— Какой еще доктор Верих? — попытался было воспротивиться чиновник. — Я с этим господином не знаком. Пусть меня оставят в покое. Я едва оправился после болезни…
— Доктор Верих, нотариус. Платнержска, двадцать семь, — повторил коллега, глядя в блокнот.
— Я ничего не знаю и не хочу с ним иметь никаких дел, — запальчиво возгласил чиновник. — Я никому не причинил никакого зла, зачем же мне нотариус?
— Может, нужны какие-нибудь сведения или что-нибудь в этом роде… — успокаивал коллега.
— Какие еще сведения, — бормотал чиновник. — Скажут — сведения, а у самих на уме другое…
Однако по некоторому размышлению он поднялся и покинул канцелярию, чтобы разыскать нотариуса. Очутившись перед указанным домом, он заколебался: «Может, не так срочно? Может, это можно сделать позже? Прошу прощения, но в канцелярии у меня скопилась уйма бумаг. Я не могу просто так расхаживать по нотариусам…»
2
Протестуя в душе, он все же поднялся на третий этаж. Перед дверью нотариуса чиновник остановился перевести дух. Сердце, казалось, колотится в горле. Опасливо, точно прикасаясь к раскаленной плите, дотронулся он до кнопки электрического звонка. В прихожей пронзительно зазвенело. Чиновник испугался.
«Какой трезвон! Весь дом переполошу…»
Человек во фраке стряпчего открыл дверь и пригласил посетителя войти. Чиновник назвал свое имя. Фрак испытующе посмотрел на него сквозь очки и велел присесть.
Еще приглядывается!.. — враждебно буркнул про себя чиновник. — Сказал же ему, что я Сыровы. Мне скрывать нечего…
Через минуту снова вынырнул стряпчий и пригласил пана Сырового в кабинет шефа.
Ну! — выдохнул чиновник и призвал себя к бдительности.
Нотариус, маленький человечек с большой головой, смахивавший на высохшую вербу, справился бархатным голосом: — Пан Сыровы?
— Да, это я, — с трудом выдавил из себя чиновник.
Нотариус хрустнул пальцами.
— Гм… Вы изволили состоять в родстве с покойным господином Криштофом Кунстмюллером, финансовым советником в отставке?
Чиновник насторожился. С покойным господином Кунстмюллером? Это какая-то ловушка!
