– Валька, скотина! – сказал я, чувствуя, как у меня сердце начинает прыгать. – Да ты что же! В самом деле не узнаешь меня?
Он стал неопределенно улыбаться и совать мне руку.
– Нет, как же, – фальшивым голосом сказал он. – Мы, кажется, встречались.
– Кажется! Мы, кажется, встречались!
Я взял его за руку и потащил к окну.
– Ну, смотри! Корова!
Он посмотрел и нерешительно засмеялся.
– Черт, неужели не можешь узнать? – сказал я с изумлением. – Да что же это? Может быть, я ошибаюсь?
Он захлопал глазами. Потом неопределенное выражение сбежало с его лица, и это стал уж такой Валька, такой самый настоящий, что его больше нельзя было спутать ни с кем на свете. Но, должно быть, и я еще больше стал самим собой, потому что он, наконец, узнал меня.
– Саня! – заорал он и задохнулся. – Так это ты?
Мы поцеловались и сразу же куда—то пошли, обнявшись, и на пороге он поцеловал меня еще раз.
– Так это ты? Черт возьми! Какой молодец! Когда ты приехал?
– Я не приехал, а я здесь живу.
– Как живешь?
– Очень просто. Я здесь уже полгода.
– Позволь, как же так? – пробормотал Валя. – Ну да, я редко бываю в городе, а то бы я тебя встретил. Гм… полгода! Неужели полгода?
Он провел меня в другую комнату, которая ничем, кажется, не отличалась от той, в которой мы только что были, – разве что в ней стояла кровать да висело ружье на стене. Но то был кабинет, а это спальня. Где—то поблизости была еще лаборатория, о чем, впрочем, нетрудно было догадаться, потому что в доме воняло. Мне стало смешно – так подходил к Вале, к его рассеянным глазам, к его шевелюре, к его пуху на щеках этот звериный запах. От Вали всегда несло какой—то дрянью.
Он жил в этом большом доме из трех комнат и кухни – один. Он—то и был старший ученый специалист, и ему по штату полагался этот большой пустой дом, с которым он не знал, что делать.
Я спохватился, что оставил Володю у ворот, и Валя послал за ним младшего ученого специалиста, который был, однако, старше Вали лет на тридцать, довольно внушительного мужчину, бородатого, с диким двойным носом. Но на Володю он, очевидно, произвел хорошее впечатление, потому что они явились через полчаса, дружески беседуя, и Володя объявил, что Павел Петрович – так звали мужчину – обещал ему показать лисью кухню.
– И даже накормить лисьим обедом, – сказал Павел Петрович.
– А что сегодня у нас?
– Помидоры и манная каша.
– Покажите ему «джунгли», – сказал Валя.
Володя покраснел и, кажется, перестал дышать, услышав это слово. Еще бы! Джунгли!
– Павел Петрович, а можно мне сперва в «джунгли»? – шепотом спросил он.
– Нет, сперва в кухню, а то завтрак пропустим!
Они ушли, и мы с Валей остались вдвоем. Он пустился было угощать меня, заварил чай и принес из кухни ватрушку.
– Это у нас в столовой готовят! Правда, недурно?
От ватрушки тоже пахло каким—то зверем. Я попробовал и сказал, как наш детдомовский повар, дядя Петя:
– А! Отрава!
Валя счастливо засмеялся.
– Где они все? Где Танька Величко? Гришка Фабер? Где Иван Павлыч? Что с ним?
– Иван Павлыч ничего, – сказал Валя. – Я как—то был у него. Он и о тебе справлялся.
– Ну?
– Я сказал, что не знаю.
– Ну да, ты не знаешь! Еще бы! А кто звонил тебе в Москве? Тебе передали?
– Передали. Но мне сказали, что звонил летчик. А я тогда не знал, что ты летчик.
– Врешь ты все! А как же ты здесь очутился?
– А я, понимаешь, придумал одну интересную штуку, – сказал Валька, – от которой они быстро растут.
– Кто?
