– Как тут не распалиться, ведь этот самодовольный индюк Обри Апджон отчитал меня, словно прыщавого школяра, который шаркал ногами в церкви.

– Удивительно, – сказал я, пораженный неожиданным совпадением. – Он однажды устроил мне разнос как раз за это. И у меня тогда были прыщи.

– Надутый осел!

– Недаром говорят, что нет ничего нового под солнцем.

– Какого дьявола он вообще здесь делает? Я его не приглашала.

– Вот и выставьте его. Я вам это давно предлагал. «Возьмите его и бросьте в тьму внешнюю, там будет плач и скрежет зубов».

– И брошу, если он снова вздумает мне дерзить.

– Я гляжу, с вами сегодня шутки плохи.

– Уж это точно. Господи! Опять он!

И в самом деле – на лужайку снова выкатился О. Апджон. Только он уже не светился самодовольством, столь разозлившим мою родственницу. Лик его был ужасен – казалось, то, что ему сообщили по телефону, пробудило в нем доселе спавшего демона.

– Далия! – возопил он (пусть будет еще раз «возопил»). Демон, давно уже активно бодрствующий в тете Далии, тоже сделал стойку. Она метнула на Апджона суровый взгляд, точно на проштрафившегося пса из своры гончих охотничьего клуба «Куорна» или «Пайтчли».

– Что еще?

Теперь уже Апджон – как недавно тетя Далия – потерял дар речи. В этот летний день все только и делали, что теряли и снова обретали этот важнейший из даров.

– Я разговаривал по телефону с моим адвокатом, – после неловкой паузы произнес он. – До этого я просил его навести справки и узнать имя автора той клеветнической заметки в «Рецензиях по четвергам». Он только что сообщил мне, что это дело рук моего бывшего ученика Реджинальда Сельдинга.

Он помолчал, давая нам возможность осознать сказанное им, и когда мы осознали, сердце у нас упало. Вернее, это у меня упало. Тетя Далия и бровью не повела. Она только почесала подбородок садовой лопаткой и сказала:

– В самом деле?

Апджон растерянно заморгал – видно, ждал от нее большего понимания и сочувствия.

– Это все, что вы можете сказать по этому поводу?

– Все.

– Ах так. Видите ли, я возбудил судебный иск против газеты и требую возмещения нанесенного мне ущерба. В этой связи я не желаю оставаться под одной крышей с Реджинальдом Сельдингом. Если он не покинет этот дом, его покину я.

Воцарилась тишина – так тихо бывает в центре циклона перед тем, как он вдарит и пойдет крушить все, что попадется под горячую руку. Казалось, тишина пульсирует. Да, пожалуй, это слово вполне подходит. «Наэлектризованная» тоже годится. Впрочем, если вы назовете наступившую тишину «зловещей» – я возражать не стану. От подобной тишины мороз пробегает по коже и волосы на ногах встают дыбом, пока вы стоите и ждете, что вот сейчас шарахнет. Я видел, что тетя Далия начала раздуваться, как пузырь жевательной резинки, и человек, не столь благоразумный, как Бертрам Вустер, мог бы посоветовать ей подумать о своем давлении.

– Вы что-то сказали? – спросила она.

Он повторил основные тезисы.

– Вот как? – сказала она, и тут пузырь с треском лопнул. Должен заметить, Апджон сам напросился. Моя тетушка – добрейшая душа, таких мало на свете, но, если ее разозлить, она напускает на себя высокомерный вид великосветской дамы, и перед ее гневом пасуют отважнейшие из отважных. При этом ей не требуется, как другим, лорнет, чтобы указать человеку его истинное место, она прекрасно повергнет вас в прах и невооруженным глазом. – Вот как? – сказала она. – Стало быть, я теперь должна согласовывать с вами список моих гостей? У вас хватает смелости, точнее…

Я почувствовал, что она нуждается в помощи.

– Наглости, – подсказал я.

– …наглости указывать, кого мне принимать в моем доме? У вас хватает…

– …нахальства…

– …хватает бесстыдства, – поправила она, и я мысленно вынужден был признать, что так сильнее, – указывать мне, кто имеет право проживать в Бринкли-Корте, а кто нет? Что ж, если вы не в состоянии дышать одним воздухом с моими друзьями, скатертью дорога. Полагаю, что в «Безрогом быке» в Маркет-Снодсбери вам будет удобнее.

– Об этой гостинице неплохо отзываются в «Справочнике автомобилиста», – вставил я.

– Хорошо, я уеду, – сказал Апджон. – Немедленно же переберусь в гостиницу. Надеюсь, вы будете так добры и велите дворецкому упаковать мои вещи.

Он решительно зашагал прочь, а она вошла в кабинет дяди Тома, все еще возмущенно фыркая, и я последовал за ней. Она позвонила, и на пороге появился Дживс.

– Дживс? – удивилась тетушка. – Я звонила, чтобы позвать…

– У сэра Родерика сегодня выходной, мадам.

– В таком случае, Дживс, может быть, вы соберете вещи мистера Апджона? Он нас покидает.

– Хорошо, мадам.

– А ты, Берти, отвезешь его в Маркет-Снодсбери.

– Ладно, – сказал я, и хотя мне это поручение было не слишком-то по душе, мне еще меньше хотелось перечить взрывоопасной родственнице в ее нынешнем состоянии духа.

Девиз Вустеров – безопасность прежде всего.

Глава 19

От Бринкли-Корта до Маркет-Снодсбери рукой подать, поэтому, высадив Апджона у дверей «Безрогого быка», я покатил обратно к дому. Не скажу, чтобы мы расстались друзьями, но в общении с Апджоном есть одно преимущество – распрощавшись, уже не переживаешь, как он и что с ним, и если бы у меня не болела душа за Селедку, положение которого рисовалось мне все более и более безнадежным, я был бы вполне доволен жизнью.

Мне плохо верилось, что Селедке удастся без потерь выйти из сложной ситуации, в которую он угодил, точно кур в ощип. Во время нашей короткой поездки мы с Апджоном не обмолвились ни словом, но краем глаза я успел заметить, что вид у него самый суровый и решительный и что запас человеколюбия в его душе израсходован на несколько лет вперед. Я не видел никакой возможности заставить его изменить решение.

Я поставил машину в гараж и прошел в кабинет тети Далии убедиться, что она остыла после жаркой баталии и не представляет опасности в пожарном отношении – меня все еще беспокоило ее давление. Я не мог допустить, чтобы любимая тетушка сгорела, как стог сена в сухую погоду.

В кабинете ее не оказалось – как я узнал позже, она удалилась в свою комнату, чтобы натереть виски одеколоном и проделать дыхательную гимнастику йогов, зато я обнаружил там Бобби, и не одну, а в обществе Дживса. Я видел, как Дживс передал ей какой-то большой конверт, на что она сказала: «Я вам так благодарна, Дживс, вы спасли человека от гибели», – на что он ответил: «Не стоит благодарности, мисс». Я, честно говоря, не понял, в чем дело, да и некогда было разбираться.

– А где Селедка? – спросил я и с удивлением заметил, что Бобби приплясывает по комнате, издавая время от времени ликующие крики, напоминающие вопли ночных животных в джунглях.

– Где Реджи? – переспросила она, на секунду прервав свой дикарский танец. – Он пошел прогуляться.

– А он знает, что Апджону известно, кто написал статью?

– Да, твоя тетя ему все рассказала.

– По-моему, нам нужно собраться и обсудить план действий.

– Ты насчет этого иска о клевете? Апджон нам больше не страшен. Он лишился речи.

Я ничего не мог понять. Похоже, барышня задумала поиграть со мной в шарады. Я решил обратиться к более надежному источнику: