— Я человек осторожный. Более чем. И в блатные компании не ходок. Так что скорее тебе нужно остерегаться. «Синие» народ такой, местами странный и завсегда подозрительный. Сейчас так и вовсе постоянно «на измене».
Усмехнулся и пошёл, сопровождаемый охранником. Мне вроде как тоже пора, нечего тут дольше нужного отсвечивать. Впрочем… Меня пока знать не знают, ведать не ведают. Разве что Степ, но ему сейчас выгодно продолжать дружить. Кущин? Он пока только имя моё и знает, большего до него не донеслось. Только потом, когда будут оформляться документы на выкупаемые знания, регистрироваться открытие казино и прочего. Только тогда, но никак не раньше.
— Ну что там Степ, всё скушал, что ты ему преподнёс?
— Главное, чтоб сожрали другие, которые лидеры группировок, — отозвался я, прикуривая сигарету от огонька зажигалки Тротила. Нужно было вдохнуть малость табачного дыма за ради расслабления нервов. Покурить, посмотреть на закованную в гранит набережной реку, расслабиться хоть немного. — За нами сейчас почти никого нет, только собственные силы. За Степом, который сейчас нужен и важен, тоже мало бойцов. Зато у тех, кто непременно попытается нас сожрать — многие десятки бармалеев, до зубов вооружённых и внушительно финансово мотивированных. И это не считая властей, которые тоже ни разу не белые и пушистые. Мы влезли в серьёзную, но опасную игру, Вадим. Не жалеешь?
— Не-а, — оскалился тот, попутно выпуская колечки дыма. Виртуоз, млин. — Лучше уж рисковать, но с шансом добиться успеха, чем прозябать. Государству на нас плевать было при совке, плевать и сейчас. А в будущем…
— И в будущем плюнут, — «утешил» я собеседника. — Наверх ведь выбрались большей частью не желающие вернуться к нормальным, европейским корням, а те же самые секретари горковов-райкомов, комсомольские и партийные работники. Только не первого ряда, а второго, местами третьего. Эти кадры что ни делают, в результате КПСС получается, пускай и под другой маской.
— Маски разные, харя под ними одна и та же. Тьфу! Нахер политику, нам до неё дела нет.
— Пока нет, — уточнил я. — Но ты понял, кого на кого натравливать надо?
Малость подумав. Тротил высказал предположение:
— Играть делёжку наркотрафика? И желание тех, из Афгана, работать с единоверцами. Если не стало Моджахеда, то из важных остаётся либо Окулист, либо кто-то новый. Может и из блатных.
— Есть такая буква, — отозвался я летучей фразой из одного дурного телевизионного шоу, гадящего в мозг миллионам зрителей вот уже больше года. — Вот из этого и нужно исходить. Дождёмся приезжающих через пару дней Матроса с Башней, узнаем их намерения. Там и посмотрим, кому подбросить идею о возможности взять под себя наркотрафик. Хотят то руки на такой источник дохода наложить многие, а вот кто получит, а кто останется не у дел и при этом огорчённым…
— Это дерьмо доходнее всего прочего, — скривился Тротил, отбрасывая лишь наполовину выкуренную сигарету. — Только губит всех, кто прикасается. Тела и души потребляющих сразу, души продавцов… если они вообще у них были — к тому моменту, как стали торговать этим ядом.
— Души есть у всех, только у некоторых изначально ущербные. И если кто-то стал торговцем смертью… Его можно и не считать больше за человека. А раз так, то устранить подобных из мира живых есть не грех, а благо. Для всех благо, даже для устраняемых. Может в мирах иных их путь сложится иначе, лучшим образом.
— Верующий…
Изображаю подобие улыбки в ответ. Нет, ну а как иначе то? После собственного опыта странным было бы оставаться в той или иной степени атеистом. Другое дело, что к так называемым традиционным конфессиям я относился более чем скептически. Более серьёзного отношения они и не заслуживали, откровенно говоря. Хотя бы по той причине, что никоим образом не соответствовали тому пусть скромному, но реальному опыту соприкосновения с необычной гранью бытия, что был лично у меня.
— По домам или продолжим дела наши важные?
— Я как-то и не устал, — пожал плечами Вадим. — Ты, я думаю, тоже не слишком притомился.
— Факт.
— Тогда куда?
— Два основных вектора — девичий и чернокопательский.
— А если уточнить?
Уточнить… Это мы можем. Это мы без проблем. Делаю последнюю затяжку и щелчком отбрасываю окурок в сторону урны. Упс, даже попал. Мелочь, а всё равно приятно.
— Девичий — это предложение первый раз лично посмотреть на Вику Ласточку и ещё парочку тех бывших и действующих путанок, которые затаили или и вовсе не скрывают ненависть к тем или иным своим обидчикам. Сперва просто посмотрим, а потом и на контакт выйдем. Направление то перспективное, не зря же именно из должным образом подготовленных женщин получаются очень опасные личности. Сочетание искренней и сильной мотивации с чисто женскими чертами характера даёт удивительно эффективный результат. Проверено многими.
— А насчёт копателей, так это желание подмять их под себя?
— Не всех и не подмять, — считаю нужным сделать такое вот уточнение. — Просто очень уж интересная структура, куда в нашем городе почему-то стекается немалая часть ищущих какого-то экстрима, адреналина. Ты же и сам поблизости крутился. Призрак, скучающий сейчас за рулём Болт. И не говори, что «романтика лопаты» привлекала всех вас перечисленных.
— Доступ к эху прошлого, к войне, к оружию, которое можно найти, восстановить, взять в руки. К тому, чего мы все были лишены, что не давало то государство, не готово давать и это.
— Вот ты сам и ответил. Не те, кого тянет именно в криминал, а кто хочет яркой и настоящей жизни. Я слышал, в других городах есть и иные подобные «общества по интересам», ни разу не официальные, более развитые и значимые. Ну а у нас такой вот странный выверт. И интерес, и оружие… и деньги опять же. Француз не на пустом места столь сильно приподнялся.
— Он, кстати, я слышал, начинает ворчать. Призрак то его на днях послал куда подальше окончательно. С нами ему куда интереснее. Всего ничего времени прошло, а так презираемая им группировка Моджахеда разгромлена. Ты ещё упомянул, что и другим не получится в полной мере сохранить наркотрафик. Он тебе поверил… после уже увиденного.
— Правильно поверил. Ты ж знаешь, я своих не обманываю и вообще предпочитаю не врать. Люди и сами готовы себя обмануть, особенно если применить кое-что из арсенала софистов иезуитами.
— Стоп! — сделал останавливающий жест рукой Ваадим. — Я о Французе и его недовольстве. Болт то тоже к нам метнулся, другие начали туда же шеи сворачивать. Помнишь Клина?
Киваю, ибо ещё как помню. Борис по прозвищу Клин, тот самый торговец восстановленными стволами времён Второй Мировой. МР-40, из которых положили банду Лесника, как раз у него были куплены. Первая покупка, но далеко не последняя, поскольку я разумно считал, что арсенал надо создавать и солидный, и в то же время толком не отслеживаемый. Автоматы, пистолеты, парочка пулемётов также лишней не окажется. Купить, заложить в хорошо устроенные схроны, а потом доставать и пользоваться по мере надобности. Уверен, что Клин уже начал вырабатывать условный рефлекс, как та собачка Павлова, при любом звонке или встрече. Ведь каждое такое событие приносило ему не самые маленькие прибыли от продажи ещё нескольких стволов.
— Для Бори мы дорогие клиенты, которые берут много и готовы заказывать ещё и ещё, Сев. А он нескольким свои приятелям много лестного про это сказал. Ещё про то, что ты говорил о полезности и уровне качества стволов, которые готов брать ещё не раз и не два. И вообще о том, что «копателям» надо уповать не только на удачу и ещё немалые запасы извлекаемого из земли, но и на развитие дела.
— Говорил и от слов не отказываюсь. По сути, Клин перестал быть обычным «черным копателем», превратившись в довольно серьёзного по городским меркам торговца оружием. Ему не хватает лишь более обширной клиентской базы да диверсификации товара. Всё ж одними «трофеями» родом из далёкого прошлого не обойтись, нужно и нечто более современное. Плюс поставки патронов, про них также забывать не стоит. Когда он это поймёт…Ну или можно подтолкнуть человека для пушей эффективности.
— И я о том же! Про подтолкнуть в смысле. Если ты ему предложишь не просто очередную сделку, но и выход на поставщиков стреляющего товара, Клин это примет с благодарностью. Не только примет, но и отколется от Француза. Тот вообще всё больше с антиквариатом завязывается и не только с тем, который с военных времён.
— А недовольство этого самого Француза, связано с тем, что как бы его люди в нашу сторону готовы дрейфовать. Вместе с тем он сам не делает почти ничего из нужного для того, чтобы их удержать. Какая-то странная нестыковка получается.
Иронизирую, понятное дело. Тротил это прекрасно осознаёт, по лицу видно, но ехидной гримасе, проявившейся после произнесённого.
— Тогда к Клину, Сев? Он точно будет рад с тобой поговорить. Сперва о новом заказе, а попутно можно и на перспективу кой-чего вкрутить. Эх, были бы у нас ещё выходы на военные склады!
— Будем поискать, Вадим. Будем поискать. Мы ж, как ни крути, только первые шаги делаем. Месяц, даже два — отнюдь не те сроки, которые можно назвать сколько0нибудь серьёзными с самого то начала развития. Поверь, всё у нас впереди. Если только ушами хлопать не станем.
— Верю. Вот тебе — верю. И давай-ка уже в машину. А то Болт совсем уже извёлся, вон как пальцами по рулю барабанит.
Интерлюдия
