— Ты с ума сошел! — шепнула ему я.

Тогда несколько журналистов наконец заметили Кэрна, он стоял поодаль и наблюдал за нашим шоу. Низенький журналист подбежал к нему со своей камерой.

— А вы, Кэрн, готовы проголосовать за своего соперника?

Кэрн расплылся в улыбке.

— Мы не соперники. Мы оба хотим, чтобы Вилли стал президентом! Я согласился участвовать в выборах, только ради того, чтобы они состоялись! И я с удовольствием проголосую за Вилли и всех призываю сделать то же самое!

— Посмотрите, какой тонкий политический ход! — вмешался Лутте. — Я прямо восхищён своим другом!

Вдруг перед нами появилась женщина средних лет в огненно-красным пальто. Она на бешеной скорости подъехала к Кэрну и с криком "Сынок!" бросилась обнимать его.

Журналисты застыли от изумления. Вокруг нас уже образовалась достаточно большая толка керинчан, и они с восторгом ловили каждое слово. Кэрн, Вилли, Лутте и я стали для них звёздами, и наша бессмысленная болтовня с журналистами казалась им великим даром, который они обрели прямо перед входом в избирательный участок. Голосовать никто не торопился. Десятки пар глаз были устремлены на нас. Но сейчас их вниманием завладела эта странная женщина. Она улыбалась, но лицо ее было достаточно жёстким, и чувствовала она себя перед публикой гораздо увереннее, чем мы вчетвером. Ее идеальная осанка создавала впечатление, что она как минимум королева, а, возможно, даже богиня.

— Дорогие керинчане! — величественно сказала она. — Я пришла сообщить вам замечательную новость! Двадцать пять лет назад я родила удивительного мальчика и назвала его Кэрн — в честь нашей любимой страны.

— Мама! — закричал Кэрн. — Пожалуйста, перестань!

— Имя его перепутали, и он стал Кэрном, а не Керном, но это совершенно не важно. Вы видите, даже имя моего мальчика говорит о том, что завтра он должен стать президентом! Я уверена, что вы сделаете правильный выбор, ведь других вариантов нет!

Я прямо вскипела от возмущения, но Вилли удержал меня, чтобы я не бросилась на нее.

— Мама! — вспыхнул Кэрн, но она, казалось, не замечала его и продолжала:

— Только от Кэрна вы получите настоящее тепло, которое растопит ледяные сердца и превратит жизнь в нашей стране в постоянный праздник! Уже завтра начнется возрождение Кернии! Ведь завтра день рождения моего дорогого сыночка! Нас отделяют от рая всего несколько часов, и совершенно не нужно умирать, чтобы оказаться в лучшем месте мира. Главное просто захотеть!

Она поклонилась и вошла в избирательный участок. Керинчане двинулись за ней, словно она уже давно была их царицей, и никаких других авторитетов кроме нее не существовало. Журналисты разошлись. А мы вчетвером так и остались стоять на улице. Кэрн смущённо посмотрел на меня и на Вилли.

— Простите, я ничего не могу с ней сделать!

Но Вилли похлопал его по плечу.

— Мне очень понравилась ваша мама, Кэрн! Завтра я докажу ей, что достоин быть президентом!

— А я, — заявил Лутте, — наконец понял, за кого нужно голосовать! За Назиду — за мать Кэрна! Вы оба, мои дорогие президентики, ей и в подметки не годитесь! Идите и отмените свои пустые кандидатурки! Какая женщина! — он прямо облизнулся. — Я готов ползать у ее ног! Да и все керинчане ещё упадут перед ней на колени! Идите, мои наивные друзья! Я знаю, что говорю!

— Похоже, великий ученый опять влюбился! — резюмировал Кэрн, — но у моей мамы есть муж, мой отец! Думаешь, сможешь отбить?

Я первый раз увидела, что Лутте грустит.

— Я не буду, Кэрн, отбивать ее у твоего отца! Раз он добился ее руки, значит он действительно достойный человек, а я перед ней старая перчатка!

Он опустил голову и завыл какую-то заунывную песню.

"Я не достоин твоей красоты,

Но как прекрасны твои черты,

Пусть вьюга бросит меня в сугроб,

Лишь умереть дай у твоих ног!"

Он лег на лед и горько заплакал.

Я еле сдерживала смех. Кэрн подошёл к нему:

— Давай проголосуем, и потом страдай от безответной любви к моей маме, сколько захочешь.

Лутте поднялся и с обидой посмотрел на Кэрна:

— Вот, ты всегда такой, даже пострадать спокойно не даёшь!

Кэрн вошёл в здание избирательного участка. Вилли и я последовали за ним. Лутте, опустив голову, завершал нашу маленькую процессию.

Коньки снимать не пришлось, для удобства избирателей температура в здании была не очень высокой, а пол был залит льдом. Огромная люстра освещала довольно большой зал. Около стен стояли люди и следили за тем, что происходит. Двое полицейских подошли к нам и проверили наши документы. Пожилой мужчина приблизился к нашей четверке и вручил нам бюллетени.

— Голосуйте, — сказал он с улыбкой, — нам так интересно знать, кто же из вас победит!

Я уже взяла бюллетень и вдруг увидела ту самую женщину в красном пальто.

— Дорогие друзья! — громогласно сказала она. — Отдайте мне ваши бюллетени, и я проголосую за вас правильно!

Я взглянула на Кэрна, глаза его округлились. Он, похоже, потерял дар речи. Но больше всего меня потрясло следующее событие. Несколько человек подошли к Назиде и сдали ей свои бюллетени.

Мы с Вилли переглянулись. Но полицейские ничего не делали, они как будто застыли на месте. Первым пришел в себя Кэрн, он подошёл к матери, которая уже хотела поставить галочки, вырвал у нее бюллетени и бросил их на лёд.

— Мама! — жестко сказал он, схватил ее за руку и вывел из зала.

— Как он обращается с моей любимой! — пропел Лутте. — Она была неотразима! Я сам хотел сдать ей бюллетень.

Я быстро поставила галочку за Вилли, чтобы никто не помешал мне этого сделать. Вилли тоже проголосовал. Мы бросили бюллетени в огромный серый ящик и вышли из здания. Кэрн и Назида стояли на улице и смотрели друг на друга. Мне казалось, они общаются телепатией. Эти взгляды напоминали игру в смотрелки, кто быстрее не выдержит, и, как ни странно, Назида сдалась первой.

— Прости меня, сынок! — сказала она и поцеловала Кэрна. — Я просто считаю, что керинчане без тебя пропадут! Помоги нам! Я знаю, ты справишься!

— Мама, — ласково сказал Кэрн, — я тебя очень люблю, но я не умею управлять людьми! Пойми меня!

— Я тебя понимаю! — нежно ответила она. — Ты всему научишься! У тебя впереди ещё много лет!

Кэрн вздохнул, поцеловал Назиду и вдруг увидел Вилли и меня.

— Аллочка! — вдруг обратилась ко мне мать Кэрна. — А ты раз так мечтаешь быть замужем за президентом, взгляни на моего сыночка! Зачем тебе этот неудачник, — она указала на Вилли.

— Мама! — возмутился Кэрн, — Алла любит своего мужа, и он станет президентом!

— Ну глупому сердцу не прикажешь! — сказала Назида, — люби своего неудачника, моя девочка, только президентом он не будет никогда!

Она уже хотела уехать, но вдруг открылась дверь и из здания вышел полицейский.