Мне с огромным трудом удалось сохранить на лице бесстрастность. Внутри же всё пекло огнем, металось и трепетало.
Боже, что я слышу! Неужели действительно дракон? Как в сказке? Значит, мужчина опасен?
Но сердце вопило, что никакой опасности нет. Для меня – нет!
Поэтому я не отступлю от своего намерения!
На меня нашло состояние дикого упрямства. Оно не раз помогало в жизни не только сделать правильный выбор, но и до конца его осуществить. Я становилась против всего мира и шла напролом, ведомая этим чувством, и еще ни разу не была разочарована.
Вот и сейчас... я доверяю своему сердцу. Узник будет освобожден несмотря ни на что!!!
- Нет, мы достанем… подвального из пещеры и поселим в одной из комнат. До следующего приступа еще далеко: вы сами об этом сказали. Чтобы вам было спокойнее, прикуем его к стене на цепь. Я сама присмотрю за ним, а в это время вы в кои веки приведёте в порядок пещеру. Вы же не хотите получить выговор от госпожи Сибилл, если она вдруг надумает посетить поместье?
Старики побледнели. Последний мой намек достиг своей цели: я сделала вид, что хозяйка может в любой момент приехать сюда сама. А что, выглядит вполне реально: прислала невестку, чтобы всё подготовить, а сама приедет следом, как только всё будет устроено. Старики испугались. Похоже, воевать с фамилией Диери они были просто не способны.
Именно поэтому уже через пару часов, когда Гоши в лихорадке валялся в своей комнате, я и Жун, вооружившись веревкой, начала спускаться вниз, чтобы освободить пленника и переправить его наверх
Зачем верёвка? Чтобы создавать видимость, что несчастный связан, и чтобы Джун не уронил его по дороге, когда будет нести на себе…
Сердце колотилось от волнения и предвкушения.
«Пусть узник будет покладист и тих...» – прошептала медальону, всей душой надеясь, что всё пройдет хорошо…
Узник порадовал: пока Жун нёс его на себе, кряхтя от натуги, тот не издал ни звука. Держался молодцом, и в моем сердце возникла огромная надежда, что с мужчиной всё более или менее нормально. Если бы он был по-настоящему безумен, то не позволил бы старику прикоснуться к себе.
По дороге я лихорадочно размышляла о том, что же делать дальше. Узник грязен, как свинья, не мылся явно годами, душок от него еще тот. Жун, наверное, не только от напряжения задыхается, но и от вони тоже. Сам виноват! Нечего было доводить несчастного до такого состояния!
В душе снова поднялась злость на бесчеловечное отношение к пленнику, но я ее быстренько подавила. Злиться буду потом, а сейчас нужна трезвая холодная голова.
Итак, купание! Это было бы идеально. Но у мужчины рана, и мочить её нежелательно. Однако... как положить его в постель в таком-то виде? А устраивать на полу – это совсем уж дико.
Измучившись сомнениями, я постоянно теребила медальон. Он то теплел, то остывал, словно следуя за моими мыслями, но, когда мы с немалым трудом поднялись на второй этаж и начали выбирать комнату для узника, я вдруг увидела, как из двери неподалеку от моей спальни выглядывает знакомая мордочка.
Серик!
В тот же миг меня пронзило понимание: зверек показал, куда именно лучше нести узника. Я своему маленькому другу всецело доверяла, поэтому указала туда.
Жун изменился в лице.
- Дык... это же комната, которая в прошлом принадлежала господину Уильяму. Туда точно нельзя!
Я усмехнулась.
- Она идеальна! Я жена господина Уильяма и я приказываю тебе: неси!
Жун был слишком уставшим и напуганным, чтобы спорить.
Когда мы вошли в помещение, оказалось, что оно до сих пор очень богато обставлено, но здесь не убирались много лет, и все поверхности были покрыты значительным слоем пыли. Кровать была спрятана под плотным балдахином, и сама по себе постель оказалось чистой. Это радовало... ровно до тех пор, пока я снова не вспомнила о реальном состоянии несчастного.
В этот момент мой взгляд упал на перевязанную ногу пленника, и я увидела, что повязка от движений безнадежно сползла. Видимо, я боялась нарушить кровообращение и завязала ее слишком слабо.
Но не это поразило меня. На том месте, где еще несколько часов назад зияла внушительная рана, сейчас не было ничего, кроме небольшого розового пятна.
Я впала в ступор. Это как вообще???
И последующая мысль предложила объяснение: этот узник действительно не совсем человек. А с нелюдьми всякие чудеса бывают…
Господи, это я-то рассуждаю о нелюдях? Я же всё та же Наташка-землянка, которая в своей жизни верила только в Божьи чудеса, но никак не сказочные!
Но я сейчас здесь, и мои глаза видят то, что видят: рана исчезла.
Отбросив ненужные чувства, воодушевленно приказала Жуну:
- Посади его у стены и быстро беги к Двине. Ваша задача - как можно скорее принести лохань с горячей водой: я буду узника купать!
Лицо Жуна надо было видеть. Он выглядел таким несчастным и измученным, что на мгновение мне даже стало его жаль. Ладно, немного подмаслю.
- Если поторопитесь и всё устроите как надо, вечером дам вам серебрушку за труды…
И всё-таки деньги – это один из лучших мотиваторов в жизни некоторых людей. Старик мгновенно успокоился, опустил узника у стены, как я и приказала и, охая и ахая, отправился исполнять новое поручение.
Что ж, пока всё идет отлично!
Когда я осталась с мужчиной в одиночестве, то первым делом решила немного с ним поговорить. Я даже не знала, понимает он меня или нет, но контакт налаживать было нужно однозначно. Поэтому я присела на корточки около него, заглянула в посветлевшие и немного испуганные синие глаза и произнесла:
- Не бойся! Сейчас нам нужно выкупаться. Надеюсь, ты не будешь против. А еще нужно состричь волосы…
Присмотревшись, я заметила в бороде и в волосах мужчины… вшей.
