«Пёс – лежать смирно и даже не смотреть в мою сторону! – строго приказала в мыслях. – Гоши – прекратить меня подозревать, уйти отсюда побыстрее и просто забыть об этой встрече!!!»
Произнесла эту мысль в разуме с чувством и расстановкой, вкладывая в каждое слово едва ли не пол души.
Пес мгновенно заскулил и улегся на землю. Теперь он смотрел перед собой, не смея поднять на меня глаз. Гоши передёрнуло, словно на него накатило что-то чужеродное и властное. Его взгляд расфокусировался, на лице появилось отчаянно глупое выражение, после которого мужчина почесал затылок короткими толстыми пальцами, пробормотал что-то нечленораздельное и, развернувшись, просто потопал прочь, оставив своего зверя в одиночестве...
Я просто не дышала, боясь прогнать удачу и свершившееся чудо. В груди клокотал восторг от осознания, что всё сработало, и я наконец-то поняла принцип управления магией в этом мире. Всё дело в эмоциях! Если я чего-то очень сильно хочу, если всё внутри бурлит и клокочет, то медальон начинает воспринимать это как позыв к действию. И если однажды он не реагировал на мои желания, то это означало, что они не были достаточно сильными.
Как много я смогу сделать в этом мире с помощью подобного оружия! Это же просто замечательно! Теперь надежда на освобождение несчастного стала не такой призрачной…
***
Несмотря на последнюю столь очевидную победу, я не торопила события. Целый день мелькала перед Двиной и Жуном, давая распоряжения и узнавая те или иные подробности содержания поместья под видом хозяйки, которая готовит изменения. Уточнила, где можно нанять нормальных работящих женщин для уборки. Мне сказали, что в соседнем поселке найдется немало девок для этого…
Что ж, буду иметь в виду, хотя ряд ли мне это понадобится.
Гоши больше не встречался: кажется, он просто тупо спал.
В обед Двина позвала меня перекусить. Выглядела заискивающей, и я поняла, что не должна отказываться. По крайней мере, на первый раз.
Накрытый стол на кухне выглядел опрятным... благодаря мне. Я внимательно осмотрела помещение. Его еще не загадили, это хорошо…
На обед старуха сварила неприятного вида похлёбку и испекла черный хлеб. Кислый запах дрожжей растекался по кухне, вызывая изжогу.
Как в таких случаях ведут себя аристократки?
Я пару раз демонстративно прикрыла нос рукавом и зачерпнула ровно одну ложку варева. Потом куснула хлеба и встала из-за стола.
- Что ж, мне пора… - произнесла я с таким видом, словно поела помоев. Двина недовольно поджала губы, Жун смотрел куда-то в пол, а я грациозно покинула кухню, решив максимально правдоподобно изобразить аристократические ужимки.
Быть помягче было нельзя. Эти двое не должны были заподозрить во мне кого-то иного, что было крайне важно. Магия магией, а доносы и подвохи, которые я могла и не проконтролировать, никто не отменял.
Понимала, что большим количеством времени я не располагаю. Желательно, достать пленника оттуда в ближайшие дни…
Едва дождалась ночи и, несмотря на усталость, устремилась в подвал.
Пленник сидел под стеной, поджав под себя худые ноги. Серика в его руках я не заметила, однако при моем приближении мужчина не сдвинулся с места, что сразу же меня насторожило.
Я подошла даже ближе, чем вчера, а он все не реагировал и как-то странно дышал.
Когда же я увидела у него на правой лодыжке запекшуюся кровь, почувствовала, как всё поплыло перед глазами от... ярости.
Всё ясно: Гоши натравил на узника своего пса! Ненавижу!!! Да чтобы ты из сортира не вылезал неделю, подонок!!!
Медальон едва заметно нагрелся, но сейчас я не обратила на это никакого внимания.
Гнев придал мне решительности, и я смело подошла к узнику вплотную, присев рядом с ним на корточки. Да, когда меня обуревали чувства, я переставала быть осторожной. Прикоснулась к ноге мужчины, пытаясь оглядеть его рану, и в этот момент он открыл глаза.
Смотрел на меня мутным взглядом несколько мгновений, а потом снова прикрыл веки.
Не боится больше. Видимо, ему плохо…
Я поспешно вернулась к себе, схватила кувшин с водой, порвала простынь на тряпки, а потом поняла, что мне нужен спирт или что-то подобное.
Но где его взять?..
Эх, где моя Камилла! Она бы точно спирт нашла без проблем! Но придется выкручиваться в одиночку. Вспомнила, что рядом с кухней есть неприметная дверь, куда периодически захаживала Двина. Может, там кладовая?
Мой расчет оказался верным. В той комнате действительно хранились запасы, и в одном из грязных кувшинов я нашла крепкое вино. Наверное, именно им Жун упивается до поросячьего визга. Что ж, придется у него одолжить…
Отлила немного вина в кувшин, схватила чистых тряпок, набрала еды и воды, сложила всё в корзину и поспешила вниз.
Узник по-прежнему спал. На мое появление снова не отреагировал.
Теперь предстояло самое сложное: обработать рану так, чтобы не вызвать у него ни страха, ни агрессии. Честно говоря, это казалось неосуществимым. Но выбора не было.
Присев рядом на корточки, я обратилась к медальону:
- Пожалуйста, пусть ему не будет больно. Пусть не будет страха. Он не должен мучиться больше того, что уже пережил.
Кажется, украшение снова потеплело, и я ощутила воодушевление.
Сострадание заполнило душу, как паводок заполняет иссохшее русло реки. Я уже не видела перед собой неопрятного бомжа. Да, внешний облик узника совершенно не изменился. Наоборот, тот стал еще более грязным, теперь еще и окровавленным, но… я начала чувствовать его страдание, как свое собственное. Не знаю, почему было так, но душа просто плакала внутри, когда я плескала вино на тряпицу и прикладывала к ране.
Узник вздрогнул и стремительно открыл глаза. Начал тяжело дышать, переживая приступ острой боли, но... не издал ни звука. Лишь смотрел на меня с непонятным обреченным отчаянием человека, который просто забыл о том, что такое жизнь. Я смахнула невольные слёзы из уголков глаз и постаралась дружелюбно улыбнуться.
- Я обработаю тебе рану, - прошептала охрипшим голосом. – Не бойся, ладно? Я хочу помочь тебе!!!
Синие глаза, подернутые дымкой мучений, не отрываясь, рассматривали мое лицо. Он даже не застонал ни разу, только дрожь, периодически пробегающая по телу, свидетельствовала о том, что мужчине действительно больно. Наконец, рана была промыта и продезинфицирована. Я стремительно перевязала ее чистой тканью. Кусок белого полотна на уродливо-грязной ноге смотрелся дико, но мне было всё равно. В груди горело отчаянное желание спасти.
