ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЛУКАС
Я оставляю Леору привыкать к новому офису, думая о том, что никогда не устану от ее улыбки.
Ее улыбка способна осветить самую темную ночь и согреть самую холодную комнату.
Возможно, она даже не подозревает, какое влияние оказывает на людей.
Ее бывший, должно быть, здорово ее подпортил, если она решила, что я нужен ей, чтобы чувствовать себя лучше.
Поэтому я решил поставить перед собой личную задачу: к моменту окончания нашего договора она научится любить себя так, как действительно заслуживает.
Что касается вчерашнего дня, то, как только я оставил ее в квартире, мой план состоял в том, чтобы отправиться в офис, сделать кое-какие дела и выпить стакан-другой своего двадцатипятилетнего виски.
Мне нужно было думать и планировать, но пока я вел машину, в голове крутилось только одно: как Леора решила подняться по лестнице.
Я начал думать, почему.
Каждый раз, когда мы вместе ехали в лифте, она казалась не в себе, никогда не смотрела мне в глаза и всегда ерзала, пока мы не поднимались на свой этаж.
Тогда меня осенило, что она, должно быть, ненавидит лифты, и поэтому я решил перенести наши офисы.
Наш старый офис нуждался в ремонте, и я использовал это как предлог, чтобы позвонить своему старому коллеге, который теперь является владельцем этого здания, и он все устроил.
Новое офисное помещение идеально.
Из окон открывается не такой вид, как из окон отеля, но пока Леора будет чувствовать себя спокойнее.
Сегодня она чувствует себя немного лучше, чем вчера, но все равно ясно, что она боится, хотя и слишком упряма, чтобы признать это.
Пока мы ехали в лифте, я пытался занять ее, задавая кучу вопросов о книгах.
Ее глаза загорелись, и она начала лепетать о так называемых тропах — видимо, ее любимая «от врагов к любовникам».
К сожалению, этого было недостаточно, чтобы она не испугалась.
Несмотря на то, что она говорила, ее все еще трясло, она суетилась и судорожно оглядывалась по сторонам.
Мы поработаем над ее страхом, и когда ей станет легче, я отведу ее обратно в старый офис, чтобы помочь ей справиться с этим.
Если это произойдет в течение года, потому что после этого она вернется домой. Пока же чем спокойнее она будет себя чувствовать, тем лучше будет выполнять свою работу.
Во время работы я слышу отчетливый стук в дверь. Это не просто стук, это ритмичная мелодия песни «Shave and a Haircut» с намеренной паузой в конце, которая ждет, когда я закончу.
Не обращая внимания на паузу, я зову:
— Входи, Лиам.
Он входит в мой кабинет с непринужденной манерой поведения и нотками раздражения в голосе:
— Ты оставил меня в подвешенном состоянии.
Не в настроении вести светскую беседу, я спрашиваю:
— Что тебе нужно, Лиам?
— Аmmо хотел, чтобы я занес тебе эти бумаги. — Говорит он, протягивая мне стопку бумаг, касающихся ремонта офиса.
— Отлично, спасибо. — Говорю я пренебрежительно, но потом вспоминаю, что мне нужны его обновления. — Пока ты здесь, ты можешь проинформировать меня об отелях. Как дела у отеля в Барселоне?
Он опускается в кресло напротив меня.
— Все идет хорошо. Несколько недель назад у нас был большой девичник, пока я был у тебя в гостях, и скажу я тебе, что эти девушки были дикими.
Его комментарий сопровождается хихиканьем, а во мне поднимается раздражение из-за его глупых мыслей.
— Тот, что в Порту?
— Это хорошо. Там был инцидент, но я держу его под контролем.
Я точно знаю, о каком инциденте он говорит.
— Ты имеешь в виду тот инцидент, когда ты лишил нас самой большой суммы дохода, которую мы могли бы получить за последние годы, потому что испортил свадьбу?
— Я не портил свадьбу.
