— Это что значит? Дерьмо с девушками? — она улыбается.
— Да, тебе бы хотелось, чтобы я это признал.
— Я была бы очень рада услышать, как ты говоришь, что ты дерьмо с девушками, да.
— Раньше у тебя не было претензий к моим способностям.
— Но это было что-то вроде тренировочной среды. Домашнее задание по поцелуям.
— Хочешь сказать, что я, возможно, из тех людей, которые не могут справиться с этим в реальных условиях.
Она поворачивается ко мне и прислоняется плечом к стене.
— Я хочу сказать, что у меня такое чувство, будто у тебя никогда раньше не было девушки.
— Это правда, — говорю я. — У меня были девушки, но я никогда...
Я думаю, как бы это сказать, и начинаю завязывать себя в узлы, прежде чем вспоминаю, что это только мы с Кэролайн. У меня есть больше, чем одна попытка, чтобы все исправить, если с первого раза что-то пойдет не так.
— Ты первая девушка, о которой я так заботился.
Я подумал, что признаться в этом Кэролайн, все равно что взять частичку себя и вручить ей.
Так оно и есть.
И в тоже время — это не так.
Это больше похоже на… как будто есть все эти вещи, которые я упаковал в себя, защита от того, чего я боюсь. Камни и грязь, куски арматуры и хлам, которые я нашел на обочине дороги. И то, что я даю ей — это не я, а оторванный кусок этого барьера, о котором я привык думать, как о себе.
Мне это не нужно. Не для того, чтобы уберечь меня от нее.
Она улыбается, глядя на свои руки, лежащие на кровати. Всего в сантиметре от моих рук. Она тянет свои пальцы, пока они не перекрывают кончики моих.
— Знаешь, какое волшебное слово ты сказал у меня в комнате?
— Нет, какое?
— Парень. — Она смотрит мне в лицо, потом снова опускает глаза. — Поэтому я и поехала с тобой. Потому что ты сказал это.
— Мне следовало сказать это давным-давно.
И именно это я имею в виду. Жаль, что я не мог сделать этого раньше. Лучше бы я не тратил впустую каждую ночь, которую мог бы провести с ней.
— Друг. Парень. Ты заслужила и того, и другого.
Она протягивает руку, чтобы коснуться моего лица. Ее пальцы скользят по моему лбу, мимо виска, по скуле, а потом она проводит костяшками пальцев по моему рту.
— Ты действительно мне что-нибудь расскажешь?
— Да. — Это слово — шепот, движение моих губ на ее коже.
— Если бы я спросила, почему ты так расстроился, когда я отдала тебе эти деньги на Рождество...
Черт возьми. Умею выбрать женщину, которая вцепится в горло.
— Да. Если бы ты меня спросила.
Она садится и смотрит на меня.
— А если я спрошу, почему ты подошел к моей машине в тот вечер в пекарне?
Я киваю и переворачиваю ее руку. Целую ее ладонь. Наверное, это банально, но я так чертовски счастлив, что она здесь.
— Сколько... партнеров у тебя было.
Я целую ее запястье.
— Да.
— Как ты ко мне относишься.
— Да.
Но я думаю, что, может быть, она уже знает это. Думаю, что это там, во мне, когда я смотрю на нее, когда она смотрит на меня. Если бы этого там не было, мы бы так долго не продержались. Мы бы не подвергали друг друга такому испытанию, когда было бы проще просто не делать этого.
Она мне нравится, я люблю ее, и я хочу ее.
Если она спросит, я ей скажу.
