Я не думаю, что это вина Уэста, правда не думаю.
Но когда все закончилось, Уэст стоит на пожарной лестнице в мокрых носках, рассеянно потирая костяшки пальцев, а Нейт стоит на коленях у основания лестницы, зажимая ребра и сплевывая кровь.
— Думаю, тебе нужна скорая.
— Я могу идти.
— Держись от нее подальше.
— Она тебе не принадлежит.
— Тебе тоже не принадлежит, придурок. У тебя был шанс. Ты просрал его.
— Хотел бы я иметь ее подольше. Скучаю по этой сладкой попке. Или ты еще не трахал ее там?
— Вытащи его отсюда. Или я за себя не отвечаю.
— Пошли. Нейт. Пойдем.
— Ты пожалеешь.
Я сползаю по дверному косяку, трясу головой, моргаю.
Холодно.
Лучше бы я не подходила к двери.
Уэст стоит там, его лицо прямо напротив моего, его напряженность почти больше, чем я могу выдержать.
— Черт, Кэр, ты в порядке?
— Я в порядке.
Он поднимает меня на ноги, обнимает меня, закрывает дверь перед Нейтом и Джошем. Они там, на снегу, Нейт ковыляет, когда пытается идти, возможно, он ранен.
Это так уродливо. И все это, это уродство, из-за меня.
Я ненавижу это.
Думаю, мне это должно нравиться. Я думаю обо всех фильмах, которые видела, где парень защищает свою женщину.
Но в этих фильмах девушка никогда не получает удар. Никто никогда не бежит в туалет, сгорбившись, и не выплескивает полупереваренный куриный суп в унитаз.
Очевидно, я делаю это неправильно. Я все делаю неправильно.
Слышу, как Уэст входит в комнату, но не понимаю, что он от меня хочет.
Когда я подошла к двери, еще даже не выглянув на пожарную лестницу, я обняла его, и он отпрянул от меня.
Мне было больно, когда он так поступил. Все, что было потом, только усилило боль.
Думаю, о подарке, который я ему подарила. Блестящий бант. Двести долларов в конверте.
За что, по его мнению, я ему платила?
Уродство — оно не только во мне. В нем тоже, и он не хочет, чтобы я об этом знала, но от этого оно не становится меньше.
Я влюбляюсь в парня, который продает наркотики, который бьет кулаками, когда злится, который знает мое тело лучше меня.
Я уже влюблена в него. В Уэста, который любит устанавливать правила и который не хочет, чтобы я передавала ему деньги в конверте после того, как возьму его член в руку и заставлю его кончить.
Не знаю, кто он, каково его прошлое. Я не могу знать, потому что он мне не скажет. Но его настоящее достаточно уродливо, чтобы я с ужасом и болью осознала собственную наивность.
Я дрожу, сжимаю холодный фарфор и плачу.
Уэст приседает рядом со мной.
— Позволь мне осмотреть твою голову.
Я позволяю ему. Несмотря на то, что мне плохо, я рыдаю больше из-за него, чем из-за себя. Несмотря на то, что я ненавижу себя.
Я свернулась калачиком на коленях Уэста на полу его ванной и позволила ему осмотреть мою голову, проверить меня на сотрясение мозга, обхватить меня руками и прислонить к стене, обнимая меня. Держа меня.
Что-то не так с нами обоими, но я не хочу, чтобы он когда-нибудь отпускал меня.
Зимние каникулы
Уэст
