Ботинки и скрещенные ноги, прислоненные к стене. Прикрытые глаза. Наблюдающие.
Мне кажется, что я вижу штаны с китами на них. Ухмыляющаяся улыбка, которая знает слишком много. Ямочка, которая заставляла меня думать, что я в безопасности, хотя никогда не была в безопасности, независимо от того, насколько милы его родители или насколько хороши его манеры.
Но я злюсь, танцую, и мне все равно.
Нахрен их.
Нахрен их обоих.
***
— Я не хочу его видеть.
— Ш-ш-ш!
— Что?
Я обо что-то спотыкаюсь, Куинн берет меня за локоть и помогает подняться. Мы в квартире Уэста. Я все еще пьяна, но достаточно трезва, чтобы понять, что это плохая идея.
— Тебе не обязательно его видеть, — говорит Кришна. — Он спит. Держи свой рот закрытым, и все будет хорошо.
Куинн включает телевизор, и стена звука взрывается и сбивает меня с ног.
— Ого, — говорю я с пола.
— Черт! — она начинает хихикать.
Она и Кришна борются за пульт дистанционного управления. Я думаю, не уйти ли мне, но Бриджит помогает мне встать и сует мне в руку бутылку холодной воды, так что я пью ее вместо этого, закрываю глаза, смакуя каждый леденящий, утоляющий, удивительный глоток.
Звук стихает до полной тишины. Квартира пахнет как квартира Уэста, и она полна воспоминаний, которые мне сейчас не нужны, за исключением, конечно, того, что я всегда хочу их, и я всегда хочу его, и я ничего не могу с этим поделать.
По крайней мере, вода успокаивает горло. Моим чувствам придется подождать до какой-нибудь другой ночи.
Я открываю глаза, потому что теряю равновесие, что гораздо более очевидно теперь, когда мы не на вечеринке. Бриджит стоит прямо перед моим лицом, заправляя волосы за ухо, и мне приходится протянуть руку и прислониться к шкафу, чтобы ее пахнущая пивом забота снова не сбила меня с ног.
— Зачем ты привела меня сюда? — мой вопрос должен быть шепотом, но звучит как всхлип. — Я не хочу его видеть.
— Знаю, милая. Знаю. Мы не знали, что еще с тобой делать. Мы должны отрезвить тебя, ты вела себя слишком громко для общежития.
Она ведет меня к дивану, где уже сидят Куинн и Кришна. Когда я тоже сажусь, Бриджит кладет мою голову себе на колени и пальцами распутывает волосы. Прохладный воздух касается моей шеи. Фильм глупый, что-то с машинами и оружием. Как раз, когда мои глаза начинают тяжелеть, появляется еда, три огромных контейнера начос из пиццерии. Я опускаюсь на пол, втискиваясь между диваном и опорой журнального столика из шлакоблоков. Я запихиваю в рот чипсы, соль и сыр.
— Это о-о-очень хорошо.
— Не забывай жевать, — говорит Кришна. — Ты же знаешь, что все это всплывет позже.
— Ни за что, — говорит Куинн.
— Ты это серьезно?
Кришна и Куинн все еще мирно спорят о том, какова вероятность того, что меня вырвет до утра, когда входная дверь распахивается. Уэст несколько долгих секунд смотрит на нас с тупым удивлением, а потом Кришна говорит:
— Бл*.
— Хорошее приветствие. — Он наклоняется, чтобы снять заснеженные ботинки, и исчезает из виду. Я лежу на полу, вся в крошках чипсов и, наверное, вся вымазана сыром.
Он меня не видел. Да и мне все равно.
— Чувак, я думал, ты спишь в своей комнате, — говорит Кришна.
— Не сплю.
— Да, насколько я вижу. Ты был в баре?
Раздается глухой удар.
— Да. — Затем несколько секунд тишины и громкий треск. — Вот дерьмо.
— Ты пьян.
— Да.
Кришна поворачивается и смотрит на Куинн широко раскрытыми глазами. Она делает руками прогоняющее движение, означающее: «Уведи его в спальню». Кришна встает с начос в руке, и это неверный шаг, потому что Уэст нацеливается на контейнер и говорит:
— Ребята, у вас есть еда? — и идет к дивану.
Потом он видит меня и останавливается.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Я не хочу говорить, — отвечаю я ему.
— Ага. Держу пари. Послушай, ... — он обрывает себя. Смотрит на Бриджит, Куинн и Кришну. — Вы, ребята, наверное, должны отвалить на некоторое время.
— Сейчас три часа ночи, — говорит Куинн.
— И зима, — уточняет Бриджит.
Кришна скрещивает руки на груди.
— Сегодня мы несем за нее ответственность.
— Я несу ответственность, — говорит Уэст.
— Ты пьян.
— Ну и что?
— Ты даже не можешь снять обувь, не упав. Я не доверю тебе Кэролайн.
