Два слова, но от того, как он их произносит, я дрожу.
Что-то не так.
Что-то не так, и я чувствую себя внезапно испуганной и маленькой. Стыдно стоять здесь почти голой, когда Уэст одет и закрыт. Когда он говорит так сердито.
Я начинаю оглядывать комнату в поисках лифчика.
— Ты должен был открыть сначала подарок, — дразню я. — Кто начинает с открытки?
— Я.
Мне удалось найти лифчик, и я надеваю его, застегивая крючки, когда рука Уэста сомкнулась вокруг моей икры.
— Кэролайн. Для чего это?
Он задает этот вопрос очень медленно и нарочито, опираясь на каждое слово. Ярость вытравлена в чертах его лица.
Я не могу представить, что, по его мнению, я сделала.
Благотворительность? Жалость?
— Кредит, — и я приказываю себе не говорить больше, но я не могу замолчать, когда его глаза такие злые. Я лепечу, — Прости, что не больше. Это все, что я смогла накопить за последние шесть недель, а ведь скоро Рождество. И надеюсь, ты не из тех людей, которые считают, что книга — это плохой подарок, потому что в этом году я купила книги для всех. Подумала, что тебе это может понравиться. Она о науке приготовления хлеба, и там есть глава... что?
Он смягчился. Облегчение в его глазах, во всем его теле — ощутимо.
— Боже. Уэст, как ты думал, что это было?
Он не отвечает. Я жду, а он разворачивает книгу, перелистывает страницы. Думаю, если бы она была на латыни или пустая, он бы не заметил. Он просто берет себя в руки, и мне неловко стоять здесь и смотреть, как это происходит, когда он явно хотел бы, чтобы я была где-то в другом месте.
— Это здорово, — говорит он после долгой, неловкой минуты. — Спасибо, — пауза. — Ты не должна возвращать мне деньги.
— Конечно, должна.
Наконец-то он поднимает глаза.
— Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала.
Не знаю, как на это ответить. Я в недоумении, но он кладет книгу на кровать и кладет руки мне на бедра. Он притягивает меня к себе и упирается лицом в мой живот.
— Правда, — говорит он. — Просто не надо.
Его руки скользят по моей попе. Я беспокоюсь о том, что произошло, но руки Уэста успокаивают. Эффективное отвлечение. Уверена, что он знает об этом.
— Я ничего тебе не купил, — пробормотал он.
— Ничего страшного.
— Я говорил тебе, как мне нравятся эти трусики?
— Эти? Почему?
— Они на тебе.
Я выдыхаю смешок. Не знаю, что делать со своими руками, поэтому кладу их ему на макушку.
— Думала, ты собирался приготовить мне суп. Это может быть моим рождественским подарком.
Он засовывает палец в резинку моих трусиков, тянет их вниз, следует за пальцем носом. Вдыхает.
— У меня есть идея получше.
Я шлепаю его по плечу. Один из тех шлепков, которые превращаются в ласку.
— Уэст.
Что-то случилось. Я бы хотела надавить на него, но, по правде говоря, я боюсь этого делать, а он уже запустил руки в мои трусики. Его ладони большие и теплые, его дыхание дразнит, заставляя меня думать о его языке и о том, что мне никогда раньше не нравился оральный секс, но с Уэстом все по-другому.
С Уэстом, я чувствую, что мне это понравится.
— Вернись в постель, — приказывает он.
И я возвращаюсь.
И о Боже. Мне это нравится.
***
Позже раздается звонок в дверь.
