— Я тоже. Как надолго ты здесь?
— Пока здесь, — ответила я, откинувшись назад и встретившись с ним взглядом.
— Всегда в движении, — сказал он, качая головой, — ты и твоя сестра.
— Что я могу сказать? — Я пожала плечами и отступила. — Мне есть куда пойти и на кого посмотреть.
— Да, да, — ответил он, дергая меня за хвост. — Где мои безрассудные сыновья? Они тебе помогают?
— Твои сыновья — занозы в заднице — здесь уже два часа, — сказал Фрэнк, подходя к нам. — Где ты был, старик?
— В постели с женой, — ответил Дэнни, шевеля бровями и улыбаясь.
— Это моя мать, о которой ты говоришь, — огрызнулся Фрэнк, качая головой, когда запрыгнул в грузовик, не заботясь о пандусе.
— Такой чувствительный, — тихо сказал мне Дэнни, покачивая головой, и его глаза блеснули.
— Двигайся, — приказал Фрэнк, спуская ящики с трапа. — Не хочу заниматься этим дерьмом весь день.
— Никто не заставлял тебя, — огрызнулась я, отходя с его пути. — Ты сегодня в таком плохом настроении.
— Ты знаешь, я люблю тебя, — крикнул он через плечо. — Но здесь уже как-то чертовски жарко.
Я закатила глаза и схватила коробку, потратив минуту на то, чтобы удержать равновесие, прежде чем последовать за Дэнни к дому. Я не собиралась стоять и болтать, пока другие люди выгружают мои вещи.
— Ты собираешься побыть здесь? — спросила я, пока Дэнни нес пару коробок.
— Да, у меня больше ничего не запланировано. Мы догоним, — выдохнул он, запыхавшись.
Было тяжело видеть, как мой отец и дядя стареют. Каждый раз, когда я возвращалась, была удивлена, увидев, как они изменились. Никто из них не был по-настоящему старым, но жить той жизнью, которой они жили, и работать на работе, которая так тяжело воздействовала на человеческое тело, сказывалось на каждом из них. Без сомнения, она ускорила ход, и на это было тяжело смотреть.
Менее чем через час я стояла и смотрела в маленькую спальню, которую когда-то делила со своей младшей сестрой, гадая, как, черт возьми, я найду место для всех наших вещей. Моя кровать и колыбель Этты были собраны и готовы к тому, чтобы их можно было застелить пастельным бельем, но я не знала, куда мы их положим. По стенам почти до потолка стояли пластиковые контейнеры и ящики.
— Я пас в распаковке, — сказал Фрэнк, кладя руку мне на плечо, когда подошел ко мне сзади.
— Я даже не знаю, куда все положу, — призналась я, поморщившись. Не думала, что у нас с Эттой очень много вещей, пока мы не распаковали их в маленькой комнате. На нашем старом месте у нас было много места.
— Просто оставь все в коробках, а потом потратишь минут двадцать на поиск нужной вещи, — вмешался Олли, ухмыляясь, проходя по короткому коридору. — Это то, что Фрэнк делал два года.
— Фу, — ответила я. — Серьезно?
— Квартира временная, — пробормотал Фрэнк. — Пока я не продам старый дом.
— Надо сначала выгнать бывшую жену, прежде чем ты сможешь его продать, — услужливо напомнил Олли. — И я не думаю, что это произойдет.
— До сих пор? — спросила я, качая головой.
Мне никогда не нравилась жена Фрэнка, но я старалась держаться каждый раз, когда ее видела. Это не имело значения. Ее сопливые комментарии во время нашего визита ясно показали, что я и Миранда ей не понравились. Хотя я не могла ее винить. У Миранды и Фрэнка были бесконечные отношения, которые не сулили ничего хорошего для обоих. Они сходились и расставались так много раз, что большинство из нас перестали обращать внимание на их взлеты и падения, пока Фрэнк не вернулся домой из Вегаса с женой, фактически положив конец отношениям с Мирандой навсегда. Мне всегда было интересно, был ли Фрэнк причиной, по которой Миранда выбрала колледж в Орегоне, но я никогда не спрашивала. Моя сестра никогда бы не призналась, что он имеет какое-то отношение к ее решениям.
— Моя бывшая не твое дело, — пробормотал Фрэнк. Он поцеловал меня в голову. — Я пошел отсюда. Звоните, если что-нибудь понадобится.
— Тебе не следовало ничего говорить, — тихо отчитала я Олли, пока мы с ним смотрели, как он уходит.
— Кто-то должен был это сказать, — ответил он.
— Или он никогда не высунет голову из своей задницы и не исправит это.
— Не твое дело, — напомнила я ему, заметив пластиковый мешок для мусора, в котором наше белье было наполовину скрыто за картонной коробкой. Я разорвала сумку и бросила простыни на мою кровать. — Это его просто бесит.
— Он переживет это, — сказал Олли, обогнув кровать и помогая распаковывать вещи.
* * *
Позже той ночью мой отец, Дэнни и его жена, Лоррейн, Олли и я сидели за столом, играли в кости и расслаблялись. Этта заснула у отца на коленях и прижалась к его груди, даже не вздрогнув, когда игральные кости громко катились по деревянному столу. Это было похоже на старые времена, когда я была ребенком, и мы все собирались вместе на барбекю, и дети спали там, где приземлялись, а взрослые не спали в гостях до поздней ночи. Я любила это.
Мой телефон зазвонил посреди игры, и брови моего отца взлетели вверх
— Знаю, что это не твоя сестра, потому что обычно к девяти она ложится в постель.
Я рассмеялась и взглянула на свой телефон, слегка улыбнувшись, когда увидела имя Тревора на экране. Мы не разговаривали весь день, но я отослала ему фото, на котором Этта пускает слюни, положив голову на стол около часа назад.
— Я вернусь, — сказала я всем. — Пропустите мою очередь.
Не обращая внимания на добродушное ворчание, я вышла из комнаты и ответила прежде, чем Тревор успел повесить трубку.
— Привет!
— Привет, — ответил Тревор, удивленный моим взволнованным приветствием. — Как прошла распаковка?
