Да и в безопасности ли они здесь, под кронами деревьев, если снаружи поджидает ненасытный Хаос?
Махт оплакивал Перфа:
— Он сгинул, как тот Высокан. Просто рассыпался…
— Нечего было мешкать, — проворчал Денборд.
Махт в бешенстве сжал кулаки и кинулся на него, но с боков подскочили Херца и Фринна, и через секунду все вновь повалились на землю, выкашливая короткие вопли разочарования и скорби.
Тиадба сидела в сторонке — вмешиваться не было сил. Первым пришел в себя Нико и огляделся по сторонам, не решаясь поверить, что их никто не преследует.
— Что это за место? — обратилась Тиадба к доспехам.
Нет ответа.
— Скафандры не хотят нам помогать, — высказался Махт. — Бесполезная дрянь.
— Может, они не могут говорить о том, чего не знают, — возразил Шевель.
— Доспехи не спасли Перфа — они не скомандовали ему, как и что делать!
— Здесь все меняется, — вмешался Нико. — Инструктор говорил, что…
— Тогда зачем вообще говорить? — крикнул Махт. — Чем они помогают?
Он принялся колотить по земле руками и ногами: типичная реакция гнева и раздражения, которую прекрасно понимали все они, рожденные в крешах.
Денборд подполз на четвереньках и со стоном рухнул возле Тиадбы.
— Не знаю, спаслись ли мы или, наоборот, оказались в желудке чего-то другого.
Девушка поцарапала землю и обратила внимание, что бронированные пальцы не мерцают светом адаптивной настройки, как это происходило в Хаосе.
— Похоже, наши скафандры работают здесь не на полную мощность, — заметила она. — Не исключено, что где-то поблизости есть защитный генератор.
— Ничего такого я не вижу, — сказал Нико. — Только пурпурные тени, да вот эти ветки. Не нравится мне, как они тлеют.
К ним присоединился Шевель. Все лежали на спине и, казалось, не хотели вставать, прикасаться к ветвям, которые густели с каждой минутой.
Впрочем, имелся один положительный результат: не видно пылающей небесной дуги.
— Никто и не говорил, что все пойдет как по маслу, — поделился соображениями Денборд. Голос его подрагивал, выдавая наигранный характер такого мужества — фальшивая доблесть здесь явно противопоказана. Махт со стороны следил за ними круглыми глазами. Херца и Фринна сидели подле друг друга, взявшись за руки.
Все дышали сквозь зубы.
И никаких больше слов — тишина казалась наилучшим выходом. Тиадба потихоньку разглядывала пальцы, чувствуя, как скафандр подсушивает и успокаивает зудящую, влажную кожу: самая комфортабельная одежда за всю ее жизнь. Что ж, значит, доспехи до сих пор работают.
Страх понемногу выжигал сам себя, оставляя пустую скорбь и горькое разочарование, как у Махта. Если остальные смотрели на нее как на своеобразный пример, как на вожака, то сама она… Эх!..
Спустя некоторое время ветви почти перестали светиться, и все кругом застыло.
— Если мы в чьем-то желудке, то с этим ничего не поделаешь, — сказала Тиадба. — Лучше здесь, чем там.
— Нам нельзя сидеть тут до бесконечности, — возразил Денборд.
— Это и так понятно, — заметил Махт. — Лучше заткнись и дай погрустить.
— Может, тут специальное место для оплакивания погибших, — предположил Нико, несгибаемый философ.
Тиадба бросила взгляд влево, на край поляны, пытаясь разглядеть что-нибудь между гладкими бурыми стволами, которые так быстро нарастили крону. Тлеющие кончики ветвей давали тусклый желтоватый свет. Удастся ли пролезть сквозь такие заросли?
Ни теней, ни движения, ни угрозы — и никаких обещаний.
Затем случилось нечто, походившее на сон. Ветви разошлись, их тлеющие кончики образовали своего рода арку, и на поляну шагнул Высокан, одетый в простую куртунику — грязную, рваную, неоднократной чиненую, но не нитками, а тонкими гибкими прутиками.
Высокан приблизился, ясно видимый даже в тусклом свете. Все глазели, разинув рты.
— Это кто? — прошептала Тиадба, однако доспехи молчали.
Незнакомец очень напоминал их инструктора, Патуна… а впрочем, в глазах людей все Высоканы походили друг на друга. Он присел на корточки, оглядывая пилигримов бесстрастными глазами — без любопытства, словно ничуть не удивился застать их в этом месте, да и не ожидал от них никаких неприятностей.
— Что это значит? — спросила Тиадба, на сей раз гораздо громче. — Где мы?
Высокан покачал головой, затем издал серию звуков.
Гермошлемы внезапно раскрылись и упали на плечи капюшонами. Денборд от неожиданности завопил и зажал рот и глаза ладонями, пока не понял, что еще не умирает.
Пилигримы с опаской вдохнули воздух — разреженный, но сладкий.
