Джо-Джим отвернулся и ушел в себя.
Сепулькарий впился в Джека иглами зрачков — изголодавшихся, но не по еде.
— Как поживает твой отец, Джереми? — спросил он гулким басом, походившим на рев быка в пещере.
— Все еще мертв, — процедил Джек. Имя он сменил годы назад — и все об этом знали.
— Я забыл, — сказал Сепулькарий. — Всегда есть смысл забывать неприятное. И вдруг — я увидел тебя, и оно вернулось обратно.
Сепулькарий никогда не производил впечатления артиста популярного или хорошо зарабатывающего. Среди цирковых бродили слухи, что он на самом деле богатый эксцентрик со скверно проработанным номером, в котором полагалось часами неподвижно стоять на углу улицы и провожать глазами пешеходов — время от времени насвистывая им вслед похоронный марш.
Что поделать: от кое-каких баскеров-неудачников — при всем добродушном в общем-то характере профессии — у людей и впрямь ползли мурашки.
В действительности Сепулькария звали Натан Зильберштейн.
— Я работал с твоим отцом, Джек, — продолжал он.
Верно. Лет пятнадцать тому назад Зильберштейн действительно составлял с отцом Джека комедийный дуэт.
— Помню. — Джек повернулся было, чтобы попрощаться с Джо-Джимом, но Сепулькарий больно впился в его плечо цепкими, костлявыми пальцами.
— Я не хотел сюда идти, — прохрипел человек-скелет. Он втянул щеки и сдвинул вымазанные белилами брови. — Они меня ненавидят.
— С чего бы это? — дернул плечом Джек.
— Но ты, юный сын старого друга, ты владеешь тем, что мне нужно!
Джек перевел взгляд ниже.
— Отпусти, или я сломаю тебе руку.
Сепулькарий повиновался, но так и остался стоять, разведя указательный и большой пальцы дюйма на три.
— Вот такого размера. Темный, в оспинах, блестящий. Опаленный временем. Кривой черный камень с красным глазком. Они хотят, чтобы я его нашел.
Скрипя зубами, Джек смерил мужчину взглядом.
— Долг платежом красен, — добавил Сепулькарий. — Я знаю, камень у тебя.
Джек помотал головой.
— Не видел я его, Натан.
И это в каком-то смысле была правда. Его отец и Зильберштейн рассорились по истечении нескольких месяцев совместной работы, несмотря на неплохие сборы в мелких комедийных театрах на Среднем Западе. В ту пору Зильберштейн был иным, хотя и тогда уже не нравился Джеку.
— Этот камень… — Сепулькарий, похоже, не мог закончить мысль.
Джек знал, что надо уходить, иначе начнется такое… Словом, он попрощался с Джо-Джимом, а затем, стараясь держаться подальше от назойливого старика, быстро зашагал к велосипеду.
Сепулькарий смотрел ему вслед — Джек чувствовал на себе потерянный, обвиняющий взгляд, который иголками впивался в шею.
— Это мой камень, Джек! А твой отец его украл! Всю мне жизнь разрушил!
Начали собираться другие артисты. Медленно, настойчиво, они окружили Сепулькария, перешептываясь, подталкивая, негромко побуждая его уйти с глаз долой.
Джек крутил педали курсом на юг.
Пропал вечер.
Джинни брела в счастливом изумлении. Ей всегда нравился цирк, уличные представления, фокусники — всегда мечталось о празднике в день рождения, на какой-нибудь широкой лужайке, с потешными огнями, менестрелями, танцующими собачками и жонглерами — так что сейчас она почти могла притвориться перед собой: дескать, вот она я! здесь, под звездами! вот он, мой волшебный миг!
Вот она я, наконец-то счастливая и цельная…
И тут ей на глаза попался невысокий молодой человек, кативший на велосипеде по асфальтовой дорожке и кидавший взгляды через плечо. Худощавый, но жилистый; мускулистые руки хорошо видны благодаря полосатой футболке; вьющиеся черные волосы; глаза цепкие, ничуть не пугливые, а просто настороженные.
Девушка замерла. По рукам побежала дрожь. Потянуло броситься за ним, спросить, кто он такой — но юноша внезапно привстал на педалях и поднажал, оставив за спиной длинную шеренгу тентов, импровизированных цирковых арен и натянутый поперек улицы транспарант, которым начинался LE BOULEVARD DU CRIME.
Она знала его.
Они никогда не встречались.
Джинни кинулась следом, крича: «Стой! Подожди!»
Велосипедист не остановился. Он исчез в фонарном свете и тенях ночной улицы, под южным, исколотым звездами небом.
ГЛАВА 20
КВАРТАЛ КОРОЛЕВЫ АННЫ
Берк, сосед Джека, еще не вернулся. А жаль: после нежданной встречи с Сепулькарием компания бы не помешала — и по возможности не крысиная. С улицы, через открытое окно, доносились крики чаек, обсуждавших надвигающийся шторм.
