— На это уйдет вечность…
— Как-как ты сказал? — удивилась Тиадба. — Что это значит?
Никому из них не доводилось слышать такое слово — оно не принадлежало языку древнего племени.
ДЕСЯТЬ НУЛЕЙГЛАВА 31
Прежде чем пересечь Сорок пятую улицу напротив входа в кинотеатр, Уитлоу посмотрел влево и вправо — после столь многих лет в Лондоне и Париже он никак не мог запомнить, с какой стороны на него могут наехать лошадиные или бензиновые тарантасы.
Уитлоу не обладал способностью предвосхищать опасность; более того, здравого смысла у него было меньше, чем у людей, за которыми он охотился. Кабы не обережек, полученный от Алебастровой Княжны, Уитлоу наверняка бы погиб еще тысячу лет назад, при последнем Зиянии в горящей Кордове.
В местных ломбардах и лавках старьевщиков ничего интересного не обнаружилось. Впрочем, он на это и не рассчитывал — силы явно вступили в оппозицию друг к другу, ведя к открытой конфронтации.
Вывеска кинотеатра оповещала, что идет показ фильма под названием «Книга снов». Уитлоу широко улыбнулся, демонстрируя крепкие, плотно посаженные зубы, одинаковые, как капли воды, цвета слоновой кости.
На нем был его лучший костюм — слегка потрепанный за прошедшие полвека, но тщательно залатанный и подшитый. Да, каждый обязан следить за собой. Раз в две недели он обтирался мокрой губкой в съемной квартире-студии в Беллтауне, смазывал бриллиантином редеющие черные волосы, подстригал и напомаживал тонкие усики, надевал свежие шерстяные носки и шнуровал высокие берцы черных ботинок, специально заказанных в Италии, чтобы было комфортно деформированным пальцам.
Затем надевал новую шляпу.
После стольких десятилетий — скорее даже, целого столетия — приятно было вновь встретиться с Максом Главком, его юным протеже. По мере того как у времени кончался завод, прошлое словно стягивалось воедино, формируя холмы и долины, не позволяя точно оценить расстояние или характер местности… впрочем, не важно. Главк всегда был удачливым охотником, пусть даже, по меркам Уитлоу, отличался некоторой нетерпеливостью и нехваткой утонченности.
Уитлоу прибыл в Сиэтл с месяц тому назад, почуяв признаки конфлюэнции, грядущего слияния существенных мировых линий — конечно, не без любезной помощи Моли, который предоставил доступ к своему личному, глубочайшему колодцу знаний. Один из талантов Моли состоял в определении момента, когда другие приближались к точке безысходности, и в особенности точке коллизии с Алебастровой Княжной или любым из ее клевретов: специализация, чью значимость нельзя сбрасывать со счетов походя — или обсуждать с Главком или ему подобными.
Уитлоу отдавал себе отчет в том, что не следует и близко подходить к Максу, когда тот вошел в ловецкий раж — понимал, насколько опасно даже показываться на участке Главка. Однако Бледноликая Госпожа требовала полной отдачи, а Сиэтл сейчас являлся участком как минимум с двумя, а то и тремя потенциальными мишенями.
Кстати, насчет третьей цели: она была не только очень увертливой, но и проблематичной. Кое-кто из его коллег сомневался, что дичь такого тина вообще откликнется на какую бы то ни было приманку; с другой стороны, она вполне может оказаться сильнее всех остальных, даже взятых вместе.
Зловредный пастырь.
Десятилетиями Уитлоу сохранял скрытое и бдительное присутствие в городах, разбросанных по всему свету, не привлекая к себе внимания прочих охотников, а зачастую даже воздерживаясь от браконьерского улова. По прошествии нескольких месяцев после Первой мировой он получил прямое задание от Алебастровой Княжны: найти пермутатора, которому бы не снился Город, чье существование находилось под ее (некоторые утверждали — вечным) контролем — в иной реальности. Уитлоу взял за обыкновение поддерживать сеть маргиналов-информаторов за счет подачек деньгами, наркотиками или и тем и другим. Он выбирал себе тех, кто вел свою жизнь подобно насекомым под камнями: скрытные, пугливые создания, кому было нечего терять, кроме быстротекущих, исполненных болью промежутков существования. В большинстве мегаполисов хватало с полусотни таких, случайным образом распределенных доносчиков. Практика показала, что так или иначе пермутаторы всегда вступали с ними в контакт, как если бы их собственные мировые линии — столь тщательно контролируемые — неизменно тяготели к куда более коротким и разлохмаченным прядям.
Могли даже сливаться с ними — при правильных обстоятельствах.
Уже доводилось наблюдать нечто подобное 634 года тому назад, в Гренаде. Если бы тогда все получилось, если бы он — прикинувшийся иудеем, владельцем лавки древностей — сумел изловить эксклюзивную добычу, то не было бы нужды во всех последовавших столетиях.
Недавно один из информаторов, бродячий актеришка с псевдонимом Сепулькарий, сообщил о существовании некоего пермутатора по имени Джек, чье местонахождение установить не удалось. Именно он-то и являлся нынче объектом охоты Главка.
Более того, начали поступать сведения из еще одного источника. В шести кварталах к востоку худая угловатая женщина по имени Флоринда в тени навеса у входа в небольшую книжную лавку разговаривала с полной, совершенно седой старушкой, чье круглое, морщинистое лицо выдавало в ней заядлую курильщицу. Флоринда спиной почувствовала приближение Уитлоу и повернула лицо так, что на шее канатными прядями вздулись жилы. Глаза распахнулись до отказа — испуганные, надеющиеся.
Пока они с Флориндой беседовали, седая старушка что-то бормотала и бессмысленно пялилась на дорогу.
Уитлоу оплатил услуги Флоринды в ее самой желанной монете.
Той ночью, лежа у опоры бетонной эстакады, погружаясь и вновь выныривая из одурманенного сна — под капель дождя, стучащего по ее синему пластиковому навесу, под первыми, отдаленными вспышками молний, выхватывающих ее успокоенное, остывающее, разглаживающееся лицо, — Флоринда выскользнула из тенет всех мировых линий и прядей судьбы.
Вернувшись в крошечную квартирку-студию, Уитлоу сел в кресло, откинул голову на спинку, смежил веки и улыбнулся, словно заслышал прекрасную музыку. Он ждал, пока буря наберет силу и обретет форму — знакомую, женственную форму.
До конца остались считанные дни.
Имелся лишь один вопрос, на который он никак не мог получить ответ: почему наши гиганты интересуются столь малозначащими деталями? Заставляют всех нас вертеться невежественными марионетками в великом наплыве миров?
Зачем вообще обращать на это внимание?
ГЛАВА 32
КВАРТАЛ КОРОЛЕВЫ АННЫ
Джек сидел в темноте за столиком на кухне, с чашкой теплого чая подле руки, хотя в этот ранний час напиток не приносил никакого удовлетворения. Берк запаздывал; возможно, он после смены отправился со своими коллегами по клубам.
Если не считать сильного дождя и вспышек молний к югу, за окном тихо.
Часы, стоящие на плите, показывают начало третьего утра.
Домашний телефон Берк держал под подушкой возле кушетки. Из-за своего рабочего графика он часто спал днем, однако выключать звонок не решался: отсюда подушка.
Джек рассеянно повертел в руках газетную вырезку. Код 206 означает местный номер. Стало быть, на телефонном счете Берка не отразится. Худшее, что может произойти: Джек нарвется на одинокого безумца, они поболтают о скверной погоде и сравнят свои скучные кошмары. Само по себе это даже ничего — поплакаться в симпатизирующее ухо.
Он сунул руку под кушетку, снял подушку и вытащил телефон. Возле трубки мигал красный огонек автоответчика: сорок старых сообщений и два новых. Берк испытывал почти суеверный страх насчет стирания старых записей. Первое новое сообщение оказалось от какого-то Кайла из ресторана «Херб Фарм».
Второе — от Эллен.
«Это для Джека. Прошу прощения. Неловко получилось. Я думала, будет здорово поболтать с моими старыми подругами о том о сем. Ваш выход всех несказанно впечатлил. А вы могли бы еще раз такое проделать — по просьбе?»
Эллен вздохнула и продолжила: «Я нашла газету, Джек. Я понимаю, вам сейчас трудно. Не принимайте скоропалительных решений. Прошу вас. И пожалуйста, перезвоните мне сразу. Что бы вы ни делали, ни в коем слу…»
Автоответчик бибикнул: память заполнена до предела. Джек машинально коснулся шкатулки в кармане. Три возможных номера: больница «Харборвью», газетное объявление — или Эллен. Скорее от неловкости, чем от раздражения, разговаривать с Эллен не хотелось. Джек посмотрел на западный угол гостиной. Точка слияния двух стен с потолком. Три линии, образующие угол. Протяни его как веревку, в бесконечность… скрути все линии в жгут… так гораздо прочнее…
Какую дорожку выбрать, какие последствия?
Послушай, надо мыслить рационально. Решайся.
Он вздрогнул, словно кто-то дунул ему в ухо.
