Осталось двадцать секунд, а я по-прежнему охлаждаюсь в левом верхнем углу от одиночества и скуки. Поиграла называется. Вижу, что ребята гоняют, как бешенные от водящего. Никто и близко ко мне не приближается. Понятно, что рисковать никому неохота, ну хоть кто-то бы постарался сделать вид моего спасателя.
Отчаявшись, я припарковала свой локоток у ближнего бортика, приперев на свою руку тоскующее личико. Даже просмотр игры не впечатляет.
За пять секунд до выхода я была уже готова принять поражение, не могу сказать, что достойно, потому что опущенная голова, грустные глаза, нелучшие мысли о моём проведённом вечере так не выглядели совершенно.
Немного сдвинувшись с места, я начала про себя отчитывать время, которое будто назло мне ползло медленнее ленивца. И за две секунды до окончания времени оказалась по уши в снеге. Около меня кто-то резко притормозил, а кто я не вижу, снег скотина попал в глаза. За то по голосу идентификация прошла успешно.
– Зайчонок, я вроде сказал драпать, а не стоять испуганной от сигнала, – обхватывает меня руками в крепкое кольцо.
– Надо было предупреждать, что сигнальный горн будет не только воздушный, но ещё и туманный.
Как здесь было не опешить от испуга?! Благо сердечный приступ не заработала и коньки не отбросила, а он мне про драпать заливает. Пусть спасибо скажет, что в новогоднюю ночь никого отпевать не надо будет под «В лесу родилась ёлочка». А то помнится, он хотел, чтобы эта новогодняя ночь ему запомнилась, она бы ему так в память заколотилась, что потом ещё исповедоваться и причащаться ходил бы целый год.
– Чего ворчишь? Ну забыл я, забыл.
– Забыл?
– Секунда. Насть, слушай меня, – разворачивает к себе, – если хочешь здесь выиграть, то ты должна уносить ноги так, словно за тобой гонится самый настоящий маньяк.
– Ты что ли?
На его уголках глаз красуются радостные морщинки, а изо рта вырывается смешок.
– Если от этого ты будешь резво скакать по льду, то пусть буду я. Готова?
– Ага,
– Тогда погнали.
Замечаю, как моё имя вновь зажигается вместо синего красным цветом. Вызвало ли это улыбку? А то! Не знаю, надолго ли моё триумфальное возвращение, но настрой боевой. Алексу удалось во мне что-то животное пробудить. Вроде ничего такого и не сказал, однако в его словах я услышала веру в меня. К тому же, каким бы он не был говорливым придурком, я рада, что он спас меня, ведь я снова в игре.
И не поверите, в течение двадцати минут мне удаётся ускользать от цепких лап водящего. Схема Алекса про маньяка на деле оказывается действительно рабочей: пульс учащается; сердце колотится, циркулируя мою кровь, в которой незамедлительно вырабатывается адреналин; формируется зоркое зрение высокого качества в Ультра HD формате.
Под конец игры дошли лишь двое. Имена гасли одно за другим, но не наши с Алексом. Мы загоняли водящего окончательно, и он поднял руки в знак капитуляции. Сдался он, а тяжело выдохнула я. Честно говоря, такой кардио-тренировки я на сегодня не планировала, зато эффекта от неё хватит на весь год.
Больше я на каток ни ногой, по крайне мере, в ближайшее время. Я здесь оставила все свои силы. Я бы с радостью сейчас легла на лёд и остудилась, однако все ранее выбывшие из игры ребята подбежали к нам с поздравлениями. Они массово начали восторгаться нами. Засмущали меня. Больше всех голосила Алекс. Второй же отошёл в сторонку, словно просто наблюдатель и не он только что был одним из победителей, отдав все свои лавры мне.
Под громкие обсуждения исхода игры мы направились в раздевалку. За время беготни я, конечно, уже спелась с коньками, но снять их с себя не отказалась бы. И пока ребята планируют дальнейшее своё передвижение, я быстро переобуваюсь и скрываюсь в уборной. Беру паузу. Без музыки, без голосов. Одна наедине со своим «Я».
Внутри меня переполняют эмоции. Давно я так не радовалась: по-настоящему, безудержно и гармонично с собой же. Гляжу в зеркало и не верю своим глазам: улыбаюсь, смеюсь отражению, которое светится от счастья. Я словно тот самый прыгающий ребёнок, получивший наконец свой долгожданный подарок.
На некоторое время забыто всё о чём моё сердце до этого беспокоилось. Я в моменте, и мне это по душе. Не хочется возвращаться в реальность, где Андрей прогуливается под ручкой с красавицей Лилей, где не покидает чувство одиночества, где есть Алекс, как брат моего мужчины.
Почувствовав, как медленно лечу из света в сумрак, из жары в холод, я спешу продлить немного веселья и вновь присоединиться к ребятам, но при выходе сталкиваюсь с чьей-то твёрдой грудью.
Поднимаю голову и вижу Алекса.
– Ой, прости, можешь проходить, – чуть посторонившись и глядя себе под ноги, говорю, – свободно, – и замираю на месте.
– Насть, – протягивая моё имя, сокращает между нами расстояние.
– Да? – Осмеливаюсь на него взглянуть, отрицая все кричащие в ушах догадки того, к чему это ведёт.
Подойдя вплотную и ударив слева от моей головы кулаком в стену позади меня, он тихо выругивается матом.
– Сука!
Моё тело, ощущая его горячее дыхание и сильные вибрации, исходящие от него, моментально покрывается мурашками. Сердце неуловимо скачет в тесном пространстве. Я еле держусь: в ногах лёгкая слабость.
Он склоняется и прижимается ко мне лбом. И я тут же закрываю глаза.
– Беги, зайчонок, пока я глупости не натворил, – отрывает меня от стены. – Беги.
А я и слушаюсь. Вылетаю пулей и несусь, не зная куда, только и успеваю подскакивать из-за громких стуков, доносящихся из уборной. Про себя лишь проговариваю «выход, выход, мне нужен выход».
Глава 16. Настя
И когда я покинула территорию катка и нашла укромное место вдали ото всех, я решаюсь выпустить малую часть себя на свободу, однако было слишком поздно, потому что щёки уже оказались довольно влажными. Я и не заметила, как капли влаги начали скатываться по моему лицу
Оставалось одно желание — освободить из оков оставшиеся части. Кричать, плакать, истерить, ругаться. Делать всё то, что позволяют себе многие, только не я — правильная для всех девочка Настя.
В маленьком лесочке я села на заснеженный пенёк и закрыла лицо руками. Мне хотелось выплакать все слёзы от усталости, от непонимания всего, что творится внутри, что происходит вне моей физической оболочки, куда двигаться, куда глядеть и за кем следовать. И надо ли мне за кем-то шагать?
Но даже в глуши, там, где нет ни одной души, где нет посторонних звуков, где нет сковывающих тело стен, я машинально усиливаю нажатие ладонями, чтобы дальше меня моя слабость не выходила, и тихонько всхлипываю. Я боюсь быть услышанной, быть той, кем являюсь в сию секунду — слабой и беззащитной, которая запуталась в своих мыслях, желаниях.
Я впервые сомневаюсь в нас с Андреем, в наших с ним отношениях. Что их ждёт впереди? А может я всегда была так одинока, но мои розовые, до невозможности девчачьи иллюзии заслоняли перед моими глазами не всегда удовлетворяющую нас действительность?
И, кажется, Андрей повода не давал, но сердце ноет. Ведь думать об одном, планировать свою жизнь с другим — неправильно. Только я не могу с собой ничего поделать. За несколько проведённых здесь дней я ни разу не захотела Андрея. И проблема не в гормонах. Меня по-прежнему влечёт, моё тело постанывает, но виновник тянущих болей внизу живота другой мужчина, от чьих прикосновений и голоса я моментально воспламеняюсь. Отрицала, тушила, боролась и по итогу проиграла, ведь пошли трещины там, где казалось никогда не будет. Наши с Андреем отношения выглядели изнутри нерушимыми. Мне думалось, мы с ним одно целое, он моё, а я его дополнение. Но выходит, дополнением являюсь только я? Я подстраиваюсь, прогибаюсь, ломаю себя, и всё это ради чего? Чтобы создать идеальные отношения для других, показать всем совершенный мир, а самой проживать чью-то жизнь?
