Уснула я в кровати одна. Меня мало заботило, что экскурсия оказалась, кажись, с набором всех услуг, и Андрей явился точно за полночь. В голове не кружились вопросы: а где, а почему, а может быть…, и ревность не разжигала во мне огонь раздора. Напротив, я без лишней женской суеты легла спать. Все слёзы я и до этого прекрасно выплакала и найти хоть пару слезинок просто было неоткуда. Оставалось только надеяться на мудрое утро, которое расставит всё по своим местам.
По итогу так и получилось. С пробуждением моё настроение резко скакануло от минус 100 до плюсовой отметки, глядя на огромный букет нежно розовых гербер и рядом лежащего любимого мужчины.
– Проснулась, спящая красавица, – целует меня в макушку, так сладко и тепло становится на душе, будто всё плохое мне только снилось. Это всего лишь сон. И страницы моей сказки вновь перелистываются и не видно в ней конца. – Чтобы ты хотела поделать?
– Ааа? – Потягиваюсь и вдыхаю аромат цветов.
– Каток, лыжи, прогуляться или поваляться? Выбор за тобой, – встаёт с кровати, распахивает шторы и открывает окно. И свежий воздух заполняет комнату, смешиваясь с ароматом цветов. И его нежность обволакивает каждую клеточку моего тела. – Я в душ, если хочешь, то присоединяйся, – подмигивает и уходит, а я в полнейшем шоке остаюсь лежать в кровати.
Мы с ним? В душе? Вместе? Если бы я не видела здоровый цвет лица или бодрое расположение духа у Андрея, могла бы подумать, что он заболел. Вчера так нагулялся, что простудился?
Я от пикантного интимного содержания предложения отказалась. От вчерашних догонялок ноги с непривычки сегодня говорят мне огромное спасибо за то, что я их ни капельки не пощадила.
Медленно сползаю с белоснежного ложи и направляюсь к окну, утренний влажный воздух так и манит к себе. Упираюсь лбом к стеклу, наслаждаюсь видом: горы, лёгкая туманность, тишина вокруг. Так можно было и замечтаться. Но огромная фигура в чёрном худи и с надетым капюшоном на голову крадёт моё внимание. Она направляется в летний домик. Я, затаив дыхание, украдкой наблюдаю за ним. Что-то внутри начинает постанывать. Прикладываю ладонь к грудной клетке. Спазмы сбивают спокойное дыхание, и оно становится прерывистым. Возможно, так проявляется во мне чувство вины. Он подумал, что я…Я подумала, что он…А Андрей мог подумать, что мы…
Заплутавшись в своих размышлениях, я не замечаю, как между нами устанавливается зрительный контакт. Встав у дверей и взявшись за ручку, он пронзительно смотрит на меня снизу верх. От его взгляда мои ноги подгибаются. Они хотели бы ускользнуть, но их поймали с поличным. Бежать уже некуда, а стоять на месте неудобно и неловко. Я словно прикована к полу. Сердце, словно пытается до меня достучаться, чтобы я что-то сделала, хотя бы подала признаки жизни. Однако у Андрея это выходит быстрее и эффективнее.
Он неожиданно подходит сзади и утыкается носом в мою шею, обхватывая руками мою талию в кольцо.
– Испугалась, – констатирует тот факт, что моё сердце явно для всех готово выпрыгнуть в тоже окно, в которое я только что глядела и с появлением Андрея моментально от него оторвалась, переводя свой взгляд на большие пальцы, которые взялись нежно поглаживать живот.
– Угу, – промямлив, сжимаю ладони в кулак, чтобы унять беспокойство и волнение.
– На что засмотрелась? – Ведёт носом от ключиц до кончиков ушей. – Или на кого? – Протяжно проговаривает. Меня тут же бросает в дрожь. Неужели почувствовал… или увидел?
Алекс!– Внутри вырывается крик.
Я смещаю свой фокус и направляю свой взгляд в окно, в то место, где он стоял. И выдыхаю, когда никого не обнаруживаю.
Значит, он его не видел,– прикрываю веки. Надо привести себя в чувство, иначе Андрею и видеть ничего не надо будет. Я сама себя сдам с потрохами, трясясь как заяц. Всё-таки Алекс прав, я глупая трусливая зайка.
Я разворачиваюсь и выпутываюсь из оков Андрея. Обещая, быстро принять душ и быть готовой. Никаких коньков, лыж и других спортивных инвентарей. Обойдёмся сегодня обычной пешей прогулкой.
Шмыгаю в ванну, обдаю себя холодной водой и быстро, сохраняя эффект заторможенности, мчу обратно в комнату.
***
Время идёт, а мы всё ходим за ручку с Андреем и наворачиваем круги вокруг базы делая лишь короткие паузы, останавливаясь в кофейне, чтобы выпить горячий шоколад и согреться.
За год наших отношений это наше первое общение, длившиеся больше, чем два часа.
Необычно видеть, как на улице от утреннего света уже ничего не остаётся и на смену его приходят вечерние сумерки, а рядышком по-прежнему идёт Андрей: никуда не спешит, не смотрит на часы, делится тем, чем никогда не делился. Ведь говорить со мной о работе для него это большущий шаг. Раньше он отвечал, как занятой человек: кратко и по делу. А сегодня он поделился со мной своими планами и о будущем проекте, который будет запускаться через полгода. До этого дня я и слова о нём не слышала, а теперь знаю и бюджет проекта, и этапы его в деталях, и даже названия подрядных организаций мне известны. Андрея будто подменили, и, кажись, в лучшую сторону. Потому что я почувствовала свою значимость для него. Схожее с тем чувством, когда вас будто год не замечали, а затем неожиданно для вас обратились к вам по имени.
Я целый день, глядя на Андрея, хожу с открытом ртом. То ли от восторга, то ли от шока он не до конца закрывается, сама ещё не разобралась. Но то, что сейчас происходит мне нравится, куда больше, чем пребывать в состоянии невесомости и не ощущать под ногами твёрдую поверхность.
Постепенно вчерашний день и дни до него тонут в омуте памяти, стремясь ко дну. И чёткость картинки исчезает, всё будто в тумане: мне всего-навсего показалось и это лишь мои ложные воспоминания.
– Может пойдём домой? Я проголодалась, – нехотя, признаюсь. Живот уже от голода сводит, а мысли о седьмом стакане горячего шоколада вызывает рвотный рефлекс. Гуляла бы и гуляла, но идти с протестом на свой собственный организм не рискну. Вряд ли я отделаюсь только урчанием желудка.
– Может в ресторане посидим? – Выдаёт заманчивое предложение, от которого, наверное, стоит отказаться.
– Твоя мама обидится. Эта женщина даже на новогодних каникулах у плиты ночует. Будет не красиво, к тому же, вареники со сметаной нас ещё с утра ждут. Может всё же домой? – В просьбе опускаю бровки чуть пониже и умоляюще складываю ладошки вместе.
– То есть говоришь, на ужин вареники со сметаной? –
– Ага.
– Хорошо, твоя взяла. Вареники, так вареники.
Доходим до домика, а нас уже у порога встречают.
– Ну и где вы были? – Руки в бока. Мать вся наготове. – Мы уже без вас поужинали, гости только что ушли.
– Вареники остались? – Оставляя мамин вопрос и претензии без ответа, Андрей входит в дом, снимает ботинки и принимает мою куртку, чтобы повесить на крючок.
– Остались. – В голосе по-прежнему слышен укор в наш адрес, хотя и с материнской мягкостью. – Сейчас свежие сварю, проходите в гостиную греться.
– Спасибо, – отвечаю я за нас обоих, чувствуя, как настроение Андрея меняется.
– Всё в порядке? – Дождавшись, когда Нина Степановна уйдёт, задаю вопрос.
– Да, – целует меня в лоб и проходит вперёд в комнату.
А я всё вожусь с ботинками. Намудрила здесь. Ещё хоть раз я возьму обувь на шнурках, ей богу, можно умотаться с этими узлами.
Немного повозившись, я всё-таки с ними справляюсь. Даже победный возглас хотелось издать. Вот настолько обрадовалась, что в тяжелейшей схватке одержала победу.
Выпрямляюсь и в ту же секунду взглядом врезаюсь в того, кто стоит в метре от меня.
