Моя спина выгибается, когда его рот возвращается к моему. Этот поцелуй отличается от предыдущего мягкого. Он жадный. Необузданный. Страстный.
— Где ты хочешь больше? — спрашивает он у моих губ.
— Везде, — стону я.
Он глубоко стонет, когда я провожу ногой вверх-вниз по его ноге и начинаю двигаться сильнее, чем положено. Я смещаюсь, пока его член не упирается мне в идеальное место, а затем я трусь об него.
Он одним пальцем расстегивает мои шорты, и я вылезаю из них в считанные секунды, желание пылает во мне. Он не беспокоится о том, чтобы снять с меня трусики. Он не видит в них проблемы.
Вместо этого он отодвигает кружева в сторону и уделяет моему клитору то внимание, которого я так жаждала, потирая его подушечкой большого пальца.
Я задыхаюсь, когда он медленно вводит в меня палец, не переставая ощущать его член. Его толстый палец грациозно движется в меня и из меня. Не так, как я хочу. Я прижимаюсь к нему сильнее, чтобы дать ему понять, как мне это нужно.
— Помедленнее, детка, — говорит он со смехом. — Если ты будешь продолжать в том же духе, мой член взорвется. Ты, наверное, хочешь, чтобы это длилось дольше, чем несколько минут.
— Мне все равно, сколько это продлится, если я получу то, что хочу, — бормочу я.
Он усмехается и без предупреждения вводит в меня еще один палец. Он делает мне грубо.
— Так лучше?
— Боже, да, — стону я в ответ.
— У меня есть кое-что, что понравится тебе еще больше.
Он вынимает из меня пальцы, чтобы ухватиться за шнурки своих шорт.
Наконец-то. Это то, что мне нужно.
Звук телефонного звонка пугает меня.
Его рука опускается с шорт, и он ругается себе под нос. Мое сердце бешено бьется, когда он кладет их в рот и посасывает по пути к своей спортивной сумке. Я не могу перестать смотреть на очертания его вздыбленного члена, когда он открывает сумку и берет свой телефон.
Мы были прямо там.
Прямо там, черт возьми.
Моя вагина этого не заслуживает.
Он проверяет номер, прежде чем ответить.
— Алло? — Он опускается в кресло и делает напряженный вдох. — Привет, милая. Как дела в лагере? — прохрипел он. — Что случилось? Ты тоскуешь по дому? Со мной это тоже случилось в первый раз. — Он делает паузу. — Я обещаю.
Я перевела дыхание, когда он снова замолчал.
— Знаешь, что мне помогло? Я написал родителям письмо, в котором рассказал им обо всех крутых вещах, которые я там делал. Я попрошу твоего психолога отправить его почтой для меня, и я должен получить его до того, как заберу тебя.
Я натягиваю шорты во время следующей паузы. Мы не будем это заканчивать.
— Хорошо. Я буду ждать почтальона каждый день.
Я сажусь на кровати.
— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? Спокойной ночи. Я люблю тебя.
Он заканчивает разговор и бросает телефон на стол. Его глаза прикованы к полу, а сам он сидит с измученным видом. Его грудь вздымается и опадает, и единственный звук исходит от полицейских сирен по телевизору.
— Даллас, — наконец шепчу я.
Он поднимает голову, и у меня в груди щемит от беспокойства на его лице.
— Черт, Уиллоу. Мне чертовски жаль.
Он встает со стула, его эрекция уже не так заметна, как раньше, когда он собирался трахнуть меня, но все еще там, а затем он выбегает из комнаты.
Слезы скользят по моему лицу.
Еще один отказ.
Мне надоело лгать самой себе.
Хватит думать, что он изменится.
К черту Далласа Барнса.
ДАЛЛАС
Я заслужил дождь, льющийся на меня перед нашим номером в отеле. Я заслужил, чтобы меня ударили по моему гребаному лицу, ограбили прямо здесь, на этом тротуаре, и воткнули нож в спину за то, как я снова обошелся с Уиллоу.
