— Ну, тогда хорошо, — проговорила я, заверив его, что все будет нормально.
— А что насчет Дэвида? — спросил он. — Он читает твою почту?
У меня возникла ужасная мысль, что он все-таки читает и проверяет мою почту, и в этот момент Себастьян заметил сомнение на моем лице.
— Ублюдок! — сказал он злобно. — Создай еще один аккаунт и пиши мне с него, Каро.
— Хорошо, — сказала я тихо.
— И тебе лучше отключать свой телефон, когда он рядом, чтобы я все еще мог писать тебе, или он захочет узнать, кто отправляет тебе сообщения. Потом проверяй его, как сможешь.
Я была так плоха во всем, что касалось романов на стороне. Я рассеянно подумала, откуда у Себастьяна такие познания. Но затем я подумала, что с двумя все контролирующими родителями, такая тактика конспирации была основой для выживания.
Он смотрел на меня, нахмурившись.
— Ты в порядке, Каро?
Я чуть не рассмеялась.
— Просто... у меня никогда не было ничего подобного.
— Чего?
— Романа на стороне. — Я вспыхнула, сказав эти слова.
— Не говори так, — сказал он гневно. — Я не думаю о нас так, Каро.
Я вздохнула.
— Я тоже так не думаю, но другие люди будут так это называть, если они узнают.
— Мне плевать на всех остальных, — сказал он яростно. — Важна только ты.
Я обняла его за шею и положила голову ему на плечо. Я ощущала, как его тело постепенно расслаблялось.
— Это будут долгие выходные, — пробормотал он, — никакой возможности увидеть тебя.
— Ты можешь прийти на soirée (прим. пер. с итальянского «званый вечер»), — я безрадостно рассмеялась. — Твои родители будут там. Дэвид пригласил всех «правильных» людей.
— Возможно, я приду, — сказал он тихо.
Я с ужасом взглянула на него.
— Нет! Я просто дразнилась. Ты не должен. Я не смогу... если ты будешь там, то я выдам себя.
— Но я смогу убедиться, что этот мудак не прикасается к тебе, — огрызнулся он.
— Себастьян, нет. Я серьезно.
Он посмотрел на меня воинственно.
— Я не боюсь его.
— Прекрати! — сказала я, пытаясь отстраниться, но он не отпустил меня.
— Я не могу ждать четыре месяца, Каро, — сказал он, звуча почти отчаянно.
Я чувствовала панику, но в то же время возбуждалась от его потребности.
— Мы должны выдержать, — сказала я, едва в состоянии связно мыслить. — Ты знаешь, что они сделают со мной.
Он вздохнул и притянул меня ближе.
Мы продержались еще двадцать четыре часа, но становилось труднее.
Я ехала назад, и он держал меня за руку всю дорогу. Маленькая связь, что значила так много.
Наша обычная жизнь снова вторгалась в наши отношения, и я высадила его в нескольких кварталах от его дома. Я ненавидела этот момент одиночества, когда он захлопнул пассажирскую дверь, а я уезжала от него: это чувствовалось таким неправильным.
В конце концов, Дэвид перестал дуться. Я не могла сказать, было ли это из-за того, что он взял под контроль свое раздражение или потому что у нас были социальные обязательства совместной жизни. Это делало все одновременно проще и сложнее.
Больше всего я боялась ночи, того момента, когда он ложился в постель. Если он брал один из своих журналов, то я могла расслабиться, если нет...
После ужина и после того, как он провел несколько часов в кабинете, занимаясь Бог знает чем, вечер плавно перетек в ночь.
Я уже была в ночной рубашке, когда он прошел в спальню из ванной и опустился на кровать. Журнал остался на его тумбочке. Он смотрел на меня выжидающе.
Я пыталась игнорировать его, и он нахмурился.
