Наоми поёрзала на своём стульчике и откашлялась.
— Как я и говорила, ты сравниваешь то, что ты делаешь сейчас, с тем, что ты могла бы делать в будущем.
— Эмм, разве не все так делают?
— Есть небольшая разница, — упорствовала она, и её язык слегка заплетался на слове «разница». — Но я забыла, какая.
Слоан наклонилась ко мне с другой стороны. Ну, практически завалилась на барную стойку.
— Моя многоуважаемая коллега пытается сказать, что если ты хочешь свободу принимать свои решения, это не означает, что ты должна быть одна.
Наоми щёлкнула пальцами перед лицом Слоан.
— Да! Вот это! Вот что я забыла. Что ты делаешь или имеешь, и что ты чувствуешь — это две разные вещи. Например, люди говорят «я хочу миллион долларов», но на самом деле они хотят чувствовать финансовую стабильность.
— Окееей, — протянула я.
— Ты хочешь чувствовать, что у тебя есть власть принимать свои решения. Это не означает, что ты должна навеки оставаться независимой охотницей за головами. Или что ты не можешь найти отличного парня, с которым будешь заниматься сексом и есть еду на вынос в постели. Это просто значит, что тебе надо найти отношения, в которых ты сможешь быть самой собой и удовлетворять все свои потребности.
— Я рада, что ты вспомнила, потому что это очень умная мысль, и ты очень красивая, — сказала Слоан Наоми.
— Спасибо. Я думаю, ты тоже делаешь ум красивым!
— Ооо! Групповые обнимашки!
— Ребята, я думаю, вы злоупотребляете своими привилегиями на объятия, — пожаловалась я, когда они обе снова повалились на меня.
— Мы ничего не можем с собой поделать. Мы очень тобой гордимся, — сказала Наоми.
— Хочешь, окачу их? — предложил Джоэл, поднимая шланг, через который он наливал газировку.
Я вздохнула.
— Да пусть насладятся моментом.
Глава 24. Удар пеканового пирога и острые локотки
Лина
— Я не хочу домой, — ныла Слоан, пока я вела её к моей машине на парковке.
— Я кушать хочу, — пропела Наоми.
— Ты-то куда собрался? — спросила я у Стефа, когда он начал отстраняться от нас.
Он выглядел виноватым и нервничающим.
— Я, ээ, позвонил Джеремайе и спросил, не хочет ли он поужинать. И он сказал, что хочет. Так что... я на ужин с горячим барбером.
Наоми накинулась на него.
— Я. Так. Тобой. Горжусь, — произнесла она, с каждым словом ударяя его по груди.
Он потёр грудные мышцы.
— Ой.
— Пиши нам каждые 30 секунд. А ещё лучше, сделай прямую трансляцию вашего свидания! — сказала Слоан, подпрыгивая на носочках.
— Оооо! Да! Мы будем комментировать и дадим тебе знать, если всё пойдёт хорошо, — вклинилась Наоми.
— Ты уверена, что сможешь справиться с поддатыми двойняшками? — спросил у меня Стеф.
— Нет. Но...
— Я притворюсь, что ты сказала «да», — он попятился с коварной улыбкой.
— Повеселись и постарайся не отпугнуть его, — крикнула я ему вслед.
Может, Стеф и готов быть раздавленным как замеченный светлячок, но я всё равно не была убеждена, что уязвимость — это наивысшая сила. Звучало скорее как гарантированная дорога к растоптанному сердцу.
Слоан схватила Наоми за руку, и они обе чуть не грохнулись.
— О Господи. Мы забыли сказать ей ещё одну вещь.
— Кому что сказать? Ей в смысле мне? — спросила я, поддерживая их на ногах.
Наоми ахнула, испустив облачко дыхания с сильным запахом шардоне.
