— Больше алкоголя, Джоэл, — взмолилась Наоми, поднимая пустой бокал от вина.
— Так что уж извините меня, если я не рассказываю каждому встречному детали моей жизни. Меня достаточно контролировали на каждом шагу и напоминали, что я не нормальная, и у меня никогда не будет нормальности. Пока я не приехала сюда и не встретила Засранэша.
— Хорошо придумала слово, — сказала Слоан, одобрительно кивнув.
— Что произошло, когда ты приехала сюда и встретила Нэша? Прошу прощения. Я имела в виду Засранэша? — спросила Наоми, ловя каждое моё слово.
— Я один раз взглянула на него и всю его раненую, мрачную штуку...
— Под штукой ты имеешь в виду пенис? — спросил Стеф.
— Нет.
— Прекрати перебивать её, — прошипела Наоми. — Ты один раз взглянула на его раненый, мрачный не-пенис и что?
— Он мне понравился, — призналась я. — Он мне очень понравился. Он заставил меня почувствовать себя особенной, и не потому, что у меня был странный сердечный приступ на виду у всех. Он создал у меня ощущение, будто он нуждается во мне. Никто и никогда во мне не нуждался. Меня всегда защищали, сюсюкались со мной, избегали меня. Боже, да мои родители пытаются забронировать билеты на самолёт, просто чтобы протиснуться нахрапом на мой следующий визит к кардиологу и услышать, как мой доктор скажет, что я по-прежнему в порядке.
Перед Слоан и Наоми появились новые порции напитков. Ко мне Джоэл подвинул миску с орешками.
— Они только что из пакетика. Никто не лапал их своими пальцами, — заверил он меня.
— Спасибо за нелапанные орешки, — сказала я.
— Итак, Нэш признался (после некоторого отчитывания) в панических атаках, которые у него происходят, и как ты ему помогла, — сказала Наоми.
— Я им не пользовалась, — настаивала я.
— Милая, мы знаем. Никто так не думает. Даже Нэш. Он же Морган. Они говорят глупые вещи, когда злятся. Но должна тебе сказать, что здорово видеть его злым, — призналась Наоми.
— Почему?
— До тебя он не был злым, счастливым или каким-то ещё. Он был ксерокопией прежнего себя. Просто плоский и безжизненный. А потом появилась ты, и ты дала ему нечто, о чём он переживает достаточно, чтобы разозлиться.
— Я соврала ему. Я соврала вам всем.
— И теперь ты будешь вести себя лучше, — сказала Наоми, будто всё было так просто.
— Буду?
— Если хочешь оставаться друзьями, будешь, — сказала Слоан. После трех шотов она уже заваливалась на одну сторону, будто находилась на палубе корабля.
— Друзья делают своих друзей лучше. Мы принимаем плохие части, празднуем хорошие части, и мы не терзаем тебя за твои ошибки, — сказала Наоми.
— Простите, что я не была честна с вами, — тихо сказала я.
— Теперь это хотя бы имеет смысл, — заметила Слоан. — Если бы мне приходилось врать моим родителям вообще обо всём, чтобы иметь некое подобие нормальной жизни, то я понимаю, как легко это может превратиться в привычку.
— Я это понимаю, — сочувственно сказала Наоми. — Я тоже обо всём врала своим родителям, когда только приехала сюда, потому что пыталась защитить их от моего бардака и от бардака Тины.
— Мне знакомо это чувство, — я помешала свою воду трубочкой. — Я на самом деле позволила себе задаваться вопросом, а что, если?
— Что если что? — уточнил Стеф.
— Что, если всё сложится с ним? Что, если я останусь здесь? Что, если этот тот самый знак, которого я ждала, чтобы уволиться с работы и попробовать что-то новое? Что, если я могу получить нормальность?
Наоми и Слоан уставились на меня широко распахнутыми мокрыми глазами.
— Не надо, — предостерегла я.
— О, Лина, — прошептала Наоми.
— Я знаю, тебе не нравится, когда к тебе прикасаются, и я это уважаю, — сказала Слоан. — Но думаю, тебе стоит знать, что мысленно я тебя обнимаю.
— Окей. Хватит тебе шотов, — решила я.
Они обе продолжали смотреть на меня большими оленьими глазами, как у мультяшного персонажа, которому что-то надо.
— Сделай так, чтобы это прекратилось, — взмолилась я к Стефу.
Он покачал головой.
— Есть лишь один способ это прекратить.
— Уф, ладно. Вы можете меня обнять. Только не проливайте на меня ничего.
— Еёей! — воскликнула Слоан.
Они обняли меня с обеих сторон. И там, зажатая между пьяным библиотекарем и слегка поддатым директором по связям с общественностью, я почувствовала себя немножко лучше. Стеф неловко похлопал меня по макушке.
