Мой член среагировал как марионетка, которую кукловод дёрнул за ниточки.

— Хорошая попытка, детка. Но ты получишь полный комплект первого свидания.

— Уф, ладно, но я хотела бы заметить, что по мнению общества я не должна спать с тобой на первом свидании, — напомнила она.

— С каких это пор ты следуешь правилам? — поддразнил я.

— Только когда мне это на руку.

И вот поэтому я не мог позволить себе играть по-честному.

Я извлёк маленькую подарочную коробочку, которую держал за спину.

— У меня для тебя кое-что есть.

Она покосилась на коробочку как на бомбу.

— Давай же. Не бойся.

— Не бойся? — она фыркнула и выхватила коробочку из моей руки.

Когда она приподняла крышечку, её лицо на мгновение смягчилось. Затем её старательная маска вернулась на место. Она впускала меня, но буквально дюйм за дюймом, и я не собирался сдавать позиции.

— Я не должна спать с тобой на первом свидании, а ты определённо не должен дарить мне ювелирные украшения.

Я снова заглянул к Ксандре, чтобы поговорить о той инициативе, которую я затеял, и подарить Алексу игрушечный полицейский жетон.

Я посмотрел на серёжки, лежавшие в коробочке. Изящные золотые цепочки заканчивались яркими, искрящимися розетками солнечных лучей.

— Я увидел их и подумал о тебе. Изготовленные женщиной, которая спасла мою жизнь; носимые женщиной, которая напомнила мне, почему стоит жить.

Маска снова соскользнула, и я увидел лишь чистое женское наслаждение.

— Ну и как я должна отказаться от такого?

— Это просто серёжки, Ангел. Не обручальное кольцо. Кроме того, часть средств от продажи идёт в местный благотворительный фонд для аутистов.

Она сделала вдох и протянула коробочку обратно мне.

— Почему у меня такое ощущение, что ты играешь со мной? — спросила она, снимая серёжку-обруч с правого уха, затем освобождая серёжку из футляра.

Она умело нашла дырочку в мочке и продела серёжку на место, затем сделала то же самое с левым ухом.

— Как они смотрятся? — спросила Лина, покрутив головой.

— Великолепно, бл*дь.

***

Я выбрал пафосный итальянский ресторанчик в Лоулервиле. Не только потому, что у них был лучший домашний хлеб в пределах соседних штатов, и не потому, что я надеялся сохранить «нас» в секрете. Я просто хотел провести тихий вечер без отвлечений. Если бы я повёл Лину куда-то в Нокемауте, мы бы имели дело с городскими сплетнями, а если бы я решил приготовить ей ужин дома, то мы бы оказались голыми ещё до закусок.

К сожалению, это означало, что мне пришлось подкупить Нолана отдельным ужином для него за баром, поскольку маршал не желал взять выходной.

Ну, хотя бы он находился достаточно далеко от нашего столика, чтобы я мог притвориться, будто его здесь нет. Нам дали круглый столик в тихом уголке обеденного зала а значит, вместо того чтобы сидеть друг напротив друга, мы устроились рядом на одном диванчике. Под безупречной скатертью моё бедро интимно прижималось к её ноге. Её ступня по-дружески подцепила мою лодыжку.

— Ты невосприимчива к тому факту, что каждый мужчина в ресторане смотрел, как ты входишь и садишься? — спросил я, пока она обмакивала кусочек хлеба в блюдечко с оливковым маслом.

Она подняла взгляд, и в этих прекрасных глазах сверкнула искра.

— Если ты спрашиваешь, замечаю ли я внимание — замечаю. Если ты спрашиваешь, нравится ли мне оно, это зависит от ситуации. Сегодня это не ненавистно.

Мне нравилось, что она не притворялась. Я начинал понимать её сорт честности. Она не врала или говорила правду. Она или открывалась, или закрывалась от тебя. И я начинал понимать разницу.

— Ты так красива, чёрт возьми, что иногда мне сложно смотреть на тебя в упор, — признался я.

Ломтик хлеба упал на её тарелку и упал смоченной в оливковом масле стороной вверх.

— Проклятье, Нэш. Прекрати заставать меня врасплох.

Я усмехнулся и потянулся к своему куску, удивившись, когда не испытал знакомого укола боли в плече. Я весь вечер особо не чувствовал ранение. Видимо, чудеса Лины не ограничивались психическим здоровьем.

— Я придумала ещё кое-что, что мне нужно от тебя, — объявила она.

— Назови.

— Я не хочу сидеть на обочине, пока вам с мальчиками достаётся всё веселье. Я хочу быть в команде. Я хочу помочь найти Хьюго.

— Ангел, ты получишь свою машину, — настаивал я.

Она сощурилась, взяв свой бокал и сделав глоток.

— Я знаю, что я получу машину. Я хочу убедиться, что ты получишь своего парня. Что тебе не придётся жить в страхе, что Дункан Хьюго в любой момент может проснуться однажды утром и решить, что именно сегодня он устранит свидетелей.

Я ничего не говорил. Главным образом потому, что боялся спугнуть её. Может, она не осознавала, что говорит. Но я осознавал. Она хотела, чтобы я был в безопасности. И она хотела этого достаточно сильно, чтобы играть ради этого в команде.

Хоть понимала она это, хоть нет, она заботилась обо мне, и я готов был эксплуатировать это, чтобы получить желаемое.

— Я уже пообещал держать тебя в курсе, — напомнил я ей.

— А теперь я хочу, чтобы ты пообещал мне больше. Я спланировала более двадцати операций по возвращению активов, — продолжала Лина. — Я присутствовала при проведении половины этих операций. Я профессионально работаю в тандеме с правоохранительными органами. И я никогда не сдаюсь.

— Ты собрала чемодан, — заметил я.

Она пригвоздила меня взглядом.

— Что? — спросил я.

— Я колеблюсь.