Она шумно выдохнула через ноздри, как бык перед красной тряпкой. Пирсинг в её носу сверкнул. Это противостояние продлилось аж тридцать секунд.
— Уф, ладно. Я не буду лезть в твои дела, ты не лезешь в мои, — сказала она.
— Как насчёт такого? — парировал я. — Я уважаю твою приватность, ты уважаешь мою.
— Как по мне, то же самое.
— Это может прозвучать как то же самое, Слоани-Болони. Но мы друзья. Дружим много лет. Насколько я могу сказать, наши жизни и дальше будут переплетаться. Так что, может, вместо того чтобы влезать и быть пронырливыми, нам лучше сосредоточиться на том, чтобы быть рядом, когда другому это надо.
— Мне никто не нужен, — упрямо заявила она.
— Ладно. Но мне может понадобиться друг, если я не смогу убедить Лину дать шанс тому, что есть между нами, — она открыла рот, но я поднял ладонь. — Наверное, я не захочу поговорить об этом, если потерплю провал, но мне совершенно точно понадобится друг, который поможет мне не исчезнуть снова.
Лицо Слоан смягчилось.
— Я буду рядом.
— И я буду рядом с тобой, если и когда я тебе понадоблюсь.
— Спасибо, что подлатал мою стену, Нэш.
— Спасибо, что ты это ты, Слоани.
Я как раз закрывал банку краски, когда диспетчер вызвал меня по рации.
— Вы в городе, шеф?
— Да.
— Из Конюшен Бейкон снова сбежала лошадь. Есть пара отчётов о том, что большой чёрный жеребец скачет на юг по шоссе 317.
— Еду, — ответил я со вздохом.
***
— Поверить не могу, что ты очаровала его морковкой, — сказал я, когда Таши Баннерджи передала поводья здоровенного Хитклиффа в руки Дорис Бейкон, которая прижимала к своей заднице лёд.
Мы стояли по пояс в сорняках, на восточном пастбище закрывшейся фермы «Красный Пёс» — пятьдесят акров земли, отведённой под лошадей, но теперь уже два года простаивающей, потому что затея владельца с сетевым маркетингом косметики не выгорела.
Жеребец Хитклифф сегодня решил, что ему не нравится бегать по арене, лягнул Дорис по заднице и ускакал на юг.
Этот сукин сын весом 700 с лишним кг лягнул пассажирскую дверцу моего внедорожника и попытался укусить меня за плечо, пока Таши не отвлекла его морковкой и не схватила поводья.
— Вы разбирайтесь со змеями, шеф, а я позабочусь о лошадях.
— Я, кажется, припоминаю, что в свой выпускной год ты проехала на одном из родственников Хитклиффа через автокафе, — поддразнил я.
Она улыбнулась.
— Ну и это пригодилось.
Я держался на расстоянии, пока Таши и Дорис уговаривали здоровенного коня зайти по склону в трейлер.
Какое-то ощущение защекотало меня между лопатками, и я развернулся. Два оленя дёрнулись и скрылись в лесу. Больше ничего не было. Лишь сорняки, деревья и проломленные заборы, но я всё равно не мог отделаться от ощущения, что кто-то или что-то наблюдает за нами.
Дорис захлопнула дверцу трейлера. Зазвенел стук копыт по металлу.
— Прекрати выпендрёжничать, дуралей ты здоровенный.
— Может, пора продать Хитклиффа на ферму с заборами повыше, — предложил я.
Она покачала головой и, хромая, двинулась к водительскому месту.
— Буду иметь в виду. Спасибо за помощь, шеф, офицер Баннерджи.
Мы помахали ей, пока она выруливала грузовик и трейлер на дорожку и ехала к шоссе.
Жеребец издал пронзительное ржание.
— Кажется, он только что вас проклял, — поддразнила Таши, когда мы направились к моему помятому автомобилю.
— Пусть только попробует.
Мой телефон завибрировал в кармане, и я вытащил его.
Лина:Ты не поверишь, о чём сообщает сеть сплетен. Согласно ненадёжному источнику, ты весь день пытался загнать лошадь своим внедорожником.
Я:Это была не просто лошадь. Это был Хитклифф Ужасный.
