Повязка? Какая повязка? Я даже не знаю, куда собираюсь, а теперь должна ещё и принести реквизит?
Мама вздыхает.
— Ох, Хлоя. Она в столовой. Я положила её на клетку.
Я нахожу её довольно легко благодаря этикетке, на которой написано: «Начальная Программа Преподавания Эйзенхауэра». Что объясняет, почему дети должны рассчитывать на меня. Погодите минутку, я могу подделать уроки? Я имею в виду, что если всё это умное дерьмо не сработало?
Оработало.
Часом позже, мальчик напротив меня улыбается щербатой улыбкой, его подбородок испачкан карандашом.
— Как ты решила это так быстро?
— Коммерческая тайна. — Я пожимаю плечами.
Хотя, по правде говоря, я понятия не имею. Последний раз, когда я делала проверку, я всё ещё считала на пальцах. То есть мне не нужна была летняя школа или что-то подобное, но я точно не была человеком-калькулятором. А сейчас? Сейчас я могу складывать трехзначные числа в голове. Как в задачке, которую я только что решила вместе с Тайлером.
— Ты, должно быть, суперумная или что-то вроде этого, — говорит он, извиваясь на стуле.
— Ты ошибаешься, но я делала много дополнительной домашней работы в этом году.
— Я ненавижу домашнюю работу, — отвечает он.
— Да, я тоже, — соглашаюсь я, а затем подмигиваю. — Но мне нравится быть зубрилой. Как насчёт десятого номера?
— Мне обязательно делать его?
Я склоняю голову, как бы рассуждая об этом.
— Ну, вместо этого мы могли бы сделать макияж. Я могу покрасить тебе ногти или сделать прическу.
Тайлер смеётся, так круто и непосредственно, что все теряют в период полового созревания.
Я усмехаюсь, смотря, как он подавляет смех, а затем смотрит на меня со смирением.
— Я всё ещё ненавижу математику. Даже если ты крутая. — Он снова съеживается над домашним заданием, а я сканирую общественный центр, пока как он решает.
Я слышала, что они занимаются здесь репетиторством, но никогда не видела этого своими глазами. Это на самом деле довольно здорово. Родители могут оставить детей и ждать в вестибюле, хотя бог знает, зачем они захотели бы остаться. Там нет ничего, кроме кофе-машины и достаточного количества старых газет, чтобы сделать из папье-маше макет маленького города.
В этой комнате на серых стенах есть указатели для всего, начиная от встреч анонимных алкоголиков до продвинутых занятий йогой. Были поставлены шесть столов, но нас, тех, кто работает, только трое. Блейк, я и Тина Стабс — девушка, которую я едва знала в прошлом году. Сегодня она обняла меня и начала болтать о каком-то парне, которого она отчаянно хочет, пока не подошел Тайлер, чтобы спасти меня.
Блейк сидит в двух столах от меня. Он должен был читать Доктора Сьюза малышу напротив него. Самое плохое, что он даже не смотрит в книгу или на бедного второгодника, который ловит каждое его слово. Думаю, он смотрит на что-то под столом. На что-то на своих коленях?
А, мобильник.
Он пишет кому-то.
— Это верно? — спрашивает Тайлер.
Я смотрю на его работу. 327+456=773.
— Очень близко, Тайлер, одна неверная цифра. Как думаешь, сможешь найти ошибку?
Чёрт возьми, я шикарна.
Я снова смотрю вверх. Студент Блейка читает медленнее, еле слышным голосом, продираясь через слово, которое определенно застопорило его. А мой сладкий-как-сахар парень, по-видимому, слишком занят, набирая Геттисбергское послание, чтобы обращать на это внимание. Есть в этом что-то очень неправильное. Он же координатор репетиторов.
— Я снова ошибся? — спрашивает Тайлер озабоченным голосом.
Я понимаю, что сделала реально уродливую гримасу, хотя она вообще не была предназначена Тайлеру. Жаль, что Блейк слишком поглощен своим сотовым телефоном, чтобы заметить, как я убиваю его взглядом.
Я проверяю работу Тайлера и качаю головой.
— Все идеально. Я знала, что ты сможешь решить, — говорю я, расплываясь в широкой улыбке. — Ты просто должен помнить: справа налево. Не так, как ты читаешь, окей?
— Да, я думаю, что понял.
— Исходя из этого успешно пройденного теста, я думаю, у тебя есть все шансы быть крутым. — Я достаю запасной карандаш из коробки в задней части комнаты, пока провожаю его.
Я отпускаю Тайлера к родителям в комнату ожидания. Входная дверь открывается с мелодичным перезвоном колокольчиков, в то время как мы обмениваемся жестами на прощание. Я понятия не имею, есть ли у меня ещё один студент или что делать дальше, поэтому делаю шаг к двери, чтобы поздороваться.
А потом я просто падаю.
— Адам… — говорю я.
Я даже не хочу говорить этого, но мой рот как будто только и ждал шанса, чтобы эти слова вырвались наружу.
— Привет. — Он смотрит на меня со своей полуулыбкой на губах. Губы, на которые мне действительно пора перестать смотреть, особенно когда мой парень в соседней комнате. В моём животе скручивается узел, я чувствую, как улыбаюсь, и это не хорошо.
