Дверь распахивается, и вот он, этот мрачный, красивый и трагический парень. Он не выглядит счастливым от того, что видит меня.
— Чего ты хочешь, Хлоя?
— Мне нужно поговорить с тобой.
— Поговори с Блейком.
Святое дерьмо, он ревнует. И я этого не понимаю. Просто не понимаю. Но мне нравится. Какая-то вывернутая часть меня хочет, чтобы он ревновал.
Я хочу, чтобы он хотел меня. Потому что какая-то часть меня определенно хочет его.
— Я могу войти? — спрашиваю я высоким, тонким голосом.
— Сюда? — переспрашивает он, как будто я сошла с ума.
— Ну, мы можем прогуляться, — говорю я, но замолкаю, глядя вокруг, на разбитые бутылки и абсолютное отсутствие красоты.
— Сейчас холодно, Хлоя.
— Знаю. Я знаю, но мне действительно нужно поговорить с тобой.
И я поговорю. Незаданные вопросы жгут горло. Я чувствую, как они хотят вырваться из меня. Вопросы о списке. Об учебной группе. О нём и обо мне, и о том, что между нами определенно что-то происходит.
Он проскальзывает наружу из дверного проёма, достаточно близко, что мне нужно сосредоточиться, чтобы удержать глаза на его лице. У него настороженное выражение лица, голова наклонена в мою сторону.
— Ты думаешь, Блейк хотел бы, чтобы ты была здесь, Хлоя?
Моё дыхание замирает. Как будто что-то сжалось вокруг моих рёбер. Он выглядит таким злым. И в какой-то мере виноватым.
Не могу видеть его таким. Мне надо что-то сделать.
Адам усмехается над моим молчанием и идёт назад. Я хватаю его за рукав, тяну за него.
— Адам...
— Пусти, Хлоя.
Он стряхивает мою руку и двигается прочь, и я чувствую себя немного безумной, когда его рукав выскальзывает из моих рук. Мне нужно, чтобы он остался со мной, потому что я чувствую себя правильно рядом с ним. И я вспоминаю события рядом с ним. И мне нужно знать почему. Но я ничего из этого не говорю, а он уходит назад к дому.
Как будто мой язык парализован.
— Иди домой, — говорит он, и дверь захлопывается у меня перед носом.
— Я не могу ничего вспомнить! — с отчаянием кричу я.
Моё дыхание парит в темноте, пока сердце пропускает удар. Потом ещё один. А затем Адам открывает дверь.
Я чувствую, что мои плечи обвисают с облегчением. Он как будто снял тысяча-пудовый груз с меня. Тот, кто находится внутри его квартиры, снова кашляет, разрывая магию, напоминая мне, что я всё ещё на улице. Неприглашённая.
Адам закрывает за собой дверь, когда выходит снова, его тёмно-серая толстовка расстёгнута поверх старой футболки. Он не брился. Это придаёт холодность его чертам, но он всё равно выглядит как кусочек неба для меня — безопасный, тёплый и настоящий.
— О чём ты говоришь? — спрашивает он.
Я сомневаюсь, потому что понимаю — я не смогу повернуть назад. Я не могу взять слова обратно после того, как они высказаны.
— Хлоя, — говорит он, заставляя меня продолжать.
— Я не могу вспомнить, — отвечаю я. — Я не могу ничего вспомнить с мая. И я понимаю, это звучит безумно, и это безумие, но я не сумасшедшая. Что-то происходит со мной. Я заснула в кабинете. Прилегла всего на секунду, а когда проснулась, была зима, и вся моя вселенная была иной.
Мои слова скатываются так быстро, что я едва перевожу дыхание.
— Теперь я этот человек, с великолепными оценками, Блейком и… и тобой и мной, и я не знаю, что всё это значит, или как это произошло, или как я потеряла Мэгги…
— Притормози, — говорит он, прерывая меня на полуслове.
— Я не могу притормозить, Адам! Я не помню шесть чёртовых месяцев, понимаешь? Я не могу вспомнить ничего, что произошло со мной. Помнишь ту ночь в школе? Когда ты сказал, что я звонила тебе? Я не помню, что звонила тебе. Я вообще не помню, что разговаривала с тобой прежде.
— Ты не помнишь, как звонила мне, — говорит он, нахмурившись. — Та ночь в школе… ты не помнишь этого?
— Я пытаюсь сказать тебе, что вообще ничего не помню! У меня есть фотографии, которые я не понимаю, и прежде чем ты спросишь меня, да, я была у доктора, и мой мозг в полном порядке. Что означает, что доктора и мои родители думают, что я абсолютно слетела с катушек, но они даже понятия не имеют…
— Чёрт, Хлоя! — Его голос звучит грубо.
Его руки смыкаются вокруг меня, и он привлекает меня к себе, пряча моё лицо в своей футболке. Я сразу заливаюсь слезами, мои руки оборачиваются вокруг него, как будто они были выращены на моём теле именно для этой цели. Я чувствую давление его сильных рук на моих лопатках, его мягкий шёпот заглушается в моих волосах. Делаю судорожный вдох, забирая его теплоту и чувствуя правильность, в первый раз за последнее время.
И от этого я понимаю.
Вот как всё должно быть с Блейком. Покалывание и тепло, и больше, чем можно сказать словами.