— Я, должно быть, отвлёкся.
Он хватает мои ноги, прямо под коленями, и притягивает к себе на сидение. Затем его губы скользят по моим скулам, и я не смогла бы произнести слово «отвлеклась», даже если бы мне за это заплатили, настолько хорошо я себя чувствую. Мы целуемся до тех пор, пока не оказываемся опасно близко ко второй базе прямо во время школьных занятий. Мы отстраняемся, взглянув на часы на приборной панели и на школу вдалеке.
— Мы очень хороши в этом, для тех, кому это в новинку, — говорю я, откидываясь назад на своё сиденье.
— Ты удивлена только потому, что не помнишь, как мы смотрели друг на друга последние несколько месяцев.
Я корчу рожу своему дикому отражению, пытаясь пальцами пригладить волосы.
— Не выйдет, — говорит Адам. — Ты всё равно будешь выглядеть отпадно.
— Мне всегда удавался безумно-зацелованный вид. Так мы перебрасывались горячими взглядами между собой?
— Даже карточки обгорели.
— Ну, давай уже, расскажи мне. Когда всё началось?
Он подпирает подбородок, выглядя задумчиво.
— В октябре. На занятии миссис Молли.
Я чувствую, как моё лицо застывает в замешательстве.
— Миссис Молли? Она была моей учительницей в четвёртом классе.
— Нашей учительницей в четвёртом классе, — поправляет он.
Смеюсь и качаю головой. Я едва помню, что мы были в одном классе. Он был просто темноволосым мальчиком, всегда носящим скейтборд и по большей части серию выцветших футболок. Адам заправляет часть моих волос за ухо и улыбается небольшой улыбкой, обещающей продолжение истории.
— Ты вырубила Райана МакКорта на детской площадке. Помнишь?
Я киваю и практически ощущаю тот момент: резкая шокирующая боль в костяшках и тошнота, поразившая меня, когда я увидела, как из носа Райана забрызгала кровь. Я до сих пор слышу, как Райан насмехается над Мэгги.
С-с-скучала по м-м-мне, М-м-мэгги?
Он смеялся. Мэгги плакала. Я ударила.
— Он это заслужил, — говорю я.
Адам кивает.
— Да. Чёрт, Райан постоянно всех задирал, но в тот день он напал не на ту девчонку.
— Это просто бессмысленные нападки. Она не глупая, — продолжаю я, не в состоянии убрать из голоса оборонительные интонации.
— Тебе не обязательно мне это говорить. Мэгги надрала мне задницу в тесте по английскому в прошлом году. — Он улыбается ещё шире. — Но кто мог знать, что ты опрокинешь его прямо рядом с качелями. Он был на 15 сантиметров выше тебя и на 20 кило тяжелее.
— Думаю, я всегда была поборником справедливости.
— Думаю, я всегда был твоим фанатом.
И я не могу придумать, как ответить на это. Ни единого слова. Я кладу руки на его плечи и наклоняюсь, пока наши лбы не соприкасаются.
— Ты серьезно говоришь, что запал на меня в четвёртом классе?
— Слово бойскаута.
Я смеюсь.
— Ты никогда не был бойскаутом.
Он смеётся в ответ, и я целую его, не дожидаясь ответа, который он, возможно, захочет дать. И любого вопроса, который я должна задать.
***
Когда я прихожу со школы, дома никого нет. Не удивительно. Мама часто работает сверхурочно, чтобы заработать на Рождество, а сейчас ноябрь. Она оставила список покупок на день благодарения на холодильнике, и это всё.
Я почти отрываю кусочек сыра Колби Джек, когда замечаю на столе записку от мамы. Моё имя написано её красивым наклонным почерком в верхней части листа.
Хлоя,
Думаю, тебе нужно взглянуть на это. Это не заключение суда. Это информация. Я знаю, ты сделаешь правильный выбор.
Позади записки лежит копия газетной вырезки. Проверяю дату в углу. Два года назад. Преступный удар.
Я чувствую такой сильный прилив ярости, что удивляюсь, как банка с содовой не треснула у меня в руке. Но настолько же сильно, как я ненавижу это, через меня проходит не только злость. Любопытство. Я хочу узнать.
Просматриваю копию, обводя пальцем по кругу одну секцию.