В машине (я никогда не привыкну к тому, что двери открываются вверх, а не в сторону, как в обычных автомобилях) Рис крепко целует меня. Языка нет, но губы у него злые, и мне нравится, как они требуют моего внимания, которое я с радостью им уделяю.
— Чертовски скучал по тебе.
— Для педиатра ты слишком часто используешь слово на букву "Ч", — замечаю я, пристегивая ремень безопасности. Летний воздух вокруг нас исчез. В машине прохладно благодаря одному из лучших кондиционеров, который я когда-либо имела удовольствие ощущать на своей коже.
— Это потому, что на работе мне приходится прикусывать язык в течение дня. Я трачу весь свой арсенал ругательств на тебя.
— И на твою бывшую, — я вздергиваю бровь.
— Не порти сегодняшний вечер упоминанием о ней. Я отведу тебя в какое-нибудь приятное место.
— В ресторан?
— Например, в книгу. — В обморок.
Поездка проходит в молчании, но с большой нагрузкой. Наши пальцы переплетены, а я ломаю голову, пытаясь понять, как я здесь оказалась. Между нами все серьезнее, все реальнее, а мы до сих пор не обсудили ни одной из проблем, витающих в воздухе. Например, тот факт, что у него есть сын. Или то, что я не знаю, что хочу делать со своей жизнью. Или его грязный развод и, конечно, то, что он до сих пор не сказал мне о своем возрасте.
— Сколько тебе лет? — спрашиваю я, как бы невзначай, когда мы сворачиваем за угол на притязательную улицу в центре города.
— Тридцать четыре.
— Вижу.
— Тут не на что смотреть. Это просто возраст.
— У нас большая разница.
— Мне это нравится. В такой разнице всегда есть что-то вкусное, — он облизывает нижнюю губу, все еще глядя на дорогу. Я смеюсь. Влюбиться в этого мужчину не должно быть так просто. Не должно, но это так.
Он паркуется у WaterFire Providence. Одно из самых романтичных мест во всех США. Река под нами мерцает, свет от уличных фонарей и близлежащих зданий мерцает на спокойных водах. Здесь можно покататься на гондолах, развести костры вдоль реки, послушать тихую музыку и посетить рестораны. Мы паркуемся и идем рука об руку по оживленной улице, полной других влюбленных, семей и толп подростков, наслаждающихся великолепным летом. Все вокруг обещает нечто большее. Что-то сказочное. И я не могу не задаться вопросом, каково это будет, если мы с Теодором, пройдем по этому же тротуару через четыре или пять лет, а рядом будут бежать два малыша с такими же зелено-голубыми глазами и улыбками, как у нас.
— О чем ты думаешь? — спрашивает он. Черт возьми.
Что-то, от чего у тебя случится приступ тревоги. Да, это жутко.
Я пожимаю плечами.
— Просто наслаждаюсь жизнью в этот момент. Люди должны делать это чаще, тебе не кажется? Отключить телефоны, закрыть свои аккаунты в социальных сетях и просто почувствовать свою кожу на коже другого человека, остатки вечернего солнца на своей плоти. Чудеса, которые может предложить природа и рукотворные места, подобные этому.
Рис крутит головой и смотрит на меня с забавным выражением на лице.
— Господи, Савви. Ты такая романтичная. Иди и напиши книгу.
— Напишу, в какой-то момент.
— Когда?
— Когда-нибудь.
— Как скоро? — Он толкает.
Мы оба останавливаемся перед вереницей гондол, праздно плывущих по реке и ожидающих, чтобы их прокатили. Возле них стоят несколько рабочих, скрестив руки, и разговаривают друг с другом по-испански.
Я закатываю глаза, чтобы не встречаться взглядом с Рисом.
— Когда у меня будет время. Трудно писать и работать одновременно.
— Тогда не работай.
— А кто будет платить за мою жизнь? Фея студенческих долгов?
— Богатый бойфренд, за исключением феи. Не люблю ролевые игры, милая.
Мое сердце делает полный оборот в груди, затем опускается к трусикам, прежде чем растаять. Он сказал "бойфренд". Я уверена, что так и есть. Боже, я надеюсь, что так и есть.
— Спасибо, но нет. За финансовое предложение, за часть с парнем я полностью согласна.
— Уверен, что о парне речь вообще не шла. Запрыгивай, мой безнадежный романтик. Дамы вперед.
Мы едем в гондоле. Ночь черная, огни желтые, и это когда мы проезжаем мимо новых и старых частей города. Корпоративные здания и архитектурные чудеса маленьких городков, и я понимаю, что влюбилась. Я влюбилась в доктора Риса Мэтьюса, несмотря на его контрасты. Мне потребовалось всего несколько недель, чтобы влюбиться, но теперь я не могу вернуть все назад. Я принадлежу ему.
— Чувства взаимны, — говорит он, глядя на пейзаж, облепивший нашу маленькую лодку. Мужчина, управляющий гондолой, не говорит ни слова. Он не выглядит заинтересованным в нашем разговоре. Он просто стоит над нами и любуется видом, хотя наверняка видел его уже миллион раз.
— Ты не знаешь, о чем я думаю.
— Ты думаешь о том же, о чем и я.
— Тогда скажи мне, как это возможно? — спрашиваю я, и мы оба одновременно поворачиваем головы друг к другу. Думаю, мое лицо показывает, насколько я в ужасе, потому что он откидывает голову назад, чтобы лучше рассмотреть меня.
