— Достаточно. — Каждый мускул в моем теле напряжен, и мои плечи сгибаются, готовясь что-то бросить. Что-нибудь.
Брат вздыхает и откидывается на спинку кресла.
— Чего ты хочешь? Мне нужно вернуться к работе.
Разочарование искажает его лицо.
— «Таймс» публикует статью о событии в эти выходные, и им нужна цитата.
— Ты пиарщик, — говорю я, едва сдерживаясь. — Делай свою работу.
Его брови хмурятся, делая его гораздо более похожим на своего близнеца.
— Я бы рад, но они просят твою цитату.
Я снова поворачиваюсь к монитору компьютера.
— Тогда дай им мою цитату.
— Хочешь, чтобы я ее придумал?
Я поднимаю взгляд только для того, чтобы впиться в него.
— Я что, заикаюсь?
Кривая усмешка кривит его губы.
— Это будет весело.
Это пустая угроза. Он никогда не сделает ничего, что запятнало бы имя «Норт Индастриз». Когда я думаю о том, что Хадсон сделал, чтобы защитить наш семейный бизнес, о том, как ему пришлось раскручивать историю, чтобы уберечь меня от таблоидов и от тюрьмы, моя репутация в безопасности в его руках.
— Закрой дверь, когда будешь уходить.
Он усмехается и встает, чтобы уйти.
— Джордан — особенная леди, раз терпит твою злобную задницу. Держись за неё.
Я не отрываю глаз от экрана, пока он не уходит, а затем поднимаю взгляд на дверь, когда она закрывается. Держаться за Джордан было бы эгоистичным поступком. Если бы я вообще, хоть каплю заботился о ней, я бы отпустил ее, чтобы дать возможность найти кого-то получше. Даже только от одной мысли об этом я прихожу в ярость.
Смогу ли я просто стоять в стороне, когда она решит уйти?
АЛЕКСАНДР
Благотворительная акция «Норт Индастриз» — это ежегодная попытка нашей компании доказать, что мы не просто богатые придурки, а богатые придурки филантропы.
Все самые богатые люди в Нью-Йорке будут там, и я буду вынужден общаться за одну ночь больше, чем за весь год вместе взятый. Обычно у меня под рукой был платный эскорт. Она имела бы высшее образование в области, связанной с гражданским строительством или дизайном, и я бы полагался на то, что она будет вести большую часть разговоров, а также ослеплять комнату своей красотой.
У Джордан не будет проблем с тем, чтобы повернуть все головы в комнате в свою сторону. Но боюсь, что большая часть разговоров ляжет на мои плечи, и с моим послужным списком это может закончиться катастрофой.
Я только что надел туфли, когда получаю входящее сообщение от Мерфи, в котором говорится, что он будет внизу, когда мы будем готовы. Стучу в дверь ванной.
— Я почти готова, — кричит Джордан с другой стороны.
Надеваю пальто и оттягиваю воротник рубашки, пытаясь ослабить галстук-бабочку. Мне удается ослабить его на миллиметр, когда открывается дверь ванной. Я поднимаю взгляд к зеркалу, чтобы увидеть ее отражение, когда Джордан входит в спальню позади меня.
Ее льдисто-голубое платье удерживается на теле двумя тонкими бретельками и струится, как жидкий шелк, по ее изгибам.
Я оборачиваюсь, беззастенчиво пялясь на вырез, который обнажает достаточно декольте, чтобы свести мужчину с ума от вожделения. Она оборачивается, и эти тонкие полоски перекрещиваются у нее на спине, которая выглядит нежной и восхитительно голой. Ее длинные волнистые волосы собраны в свободный пучок у основания шеи, оставляя несколько прядей свободно спадать на шею и обрамлять лицо.
— Ты такая красивая, — говорю я, в основном себе, но ее щеки розовеют, как будто Джордан меня слышит.
Ее высокие каблуки стучат по мраморному полу, привлекая мое внимание к ногам, которые выглядят почти босыми, за исключением крошечного серебряного ремешка на пальцах ног и лодыжке. Женщина останавливается передо мной, и ее серые глаза изучают меня. Я сопротивляюсь желанию съежиться под ее пристальным взглядом.
— Ты тоже хорошо выглядишь, — говорит она и наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня в губы.
У меня едва хватает сил, чтобы поцеловать ее в ответ, ошеломленный ее красотой.
Джордан обхватывает мою челюсть и проводит по губам.
— Помада.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но стискиваю зубы, боясь, что неуместно говорить то, что у меня на уме. Что я не возражал бы получить след от ее помады на своей коже — на челюсти, шее и воротнике. Если я скажу, что буду гордо носить доказательство ее губ на мне, она подумает, что это странно? Мысль о следах ее губной помады на моей коже вызывает во мне прилив вожделения, и я прочищаю горло.
— Нам пора идти.
Она кладет руку мне на сгиб локтя.
— Показывай дорогу.
