Мы много переживали по поводу натоптанной нами тропы, способной привести разъяренных бандитов к нашему временному пристанищу, но потом здраво рассудили, что скоро она исчезнет по мере таяния снега, так как немалая ее часть проходит по камням. Да и весенние дожди с камней быстро смывают следы человеческих ног. К тому же бандиты вряд ли сунутся в опасную зону, куда эта тропа вела, а свежее «мясо» еще не скоро будет способно сделать что-либо путное в этих горах.
Прибыв окончательно на место, мы с Киррэтом оставили Тому, Цари и Ника обживаться на новом месте, а сами отправились к жилищу Умника уже за его вещами. Путь был неблизкий — три дня шли пешком. И это я еще повел его короткой дорогой через опасные места. Киррэт начертил мне палкой на земле примерную карту местности и показал по горам основные ориентиры, а я уже пошел напрямик, выискивая проходы в руинах.
Когда мы добрались до его хижины, то он два дня собирал свои вещи, которые мы по-быстрому перетаскали в ближайшее опасное место, что было на пути к нашему временному лагерю, рассчитывая потом спокойно перенести все это до места за несколько раз. Киррэт говорил, что к нему бандиты нечасто наведываются, но мы предпочли перестраховаться. Кто его знает, какой кипеш может поднять бандитское сообщество, обнаружив разграбленный поселок одной из их шаек.
Закончили мы свою эпопею с эвакуацией из уже обжитых мест как раз в те дни, когда по расчетам старожилов, Томы и Киррэта, банды должны были уже появиться в горах. Поэтому недалеко от границы опасной зоны наша банда решила организовать в направлении покинутого нами поселка сменный дозор, в котором я вместе с Цари и Ником сменяли друг друга, карауля появление бандитов. Все-таки мы немного опасались, что у бандитов может снести крышу и они, забыв об опасности, способны ломануться в развалины на поиски злодеев, посягнувших на дорогое для них место промысла.
Где-то через неделю наблюдений мы действительно заметили в отдалении каких-то людей, бродивших вдоль нашей исчезающей тропы, подходили к границе опасной зоны, топтались на месте, смотрели в нашу сторону, спорили о чем-то, но так и не решились идти дальше. Еще через несколько дней к этому месту подошла группа из двух взрослых и нескольких мальчишек. Бандиты указали детям в сторону развалин и явно приказали идти на разведку.
Поначалу мальчишки шли в указанном направлении неуверенно, бродя туда-сюда, высматривая непонятно что — от тропы к тому времени не осталось никаких следов, тем более для неопытного детского глаза. Но прошел час, потом другой и мальчишки постепенно осмелели, стали более резво шастать по развалинам, заходя все дальше вглубь. До нашего лагеря было еще довольно далеко, но тенденция мне не нравилась. В тот день повезло, что была моя очередь нести дозор, поэтому мне удалось увидеть неприятную, но довольно познавательную для меня картину. Я стал свидетелем того, как мальчишки стали заходить в места, светившиеся остаточной магией. Случилось это раз, другой, третий, но ничего тревожного не происходило. Мальчишки, попадавшие в такие пятна, продолжали бродить по развалинам как ни в чем не бывало. Я уже начал размышлять, что все эти страхи перед опасными зонами слишком надуманны и на самом деле не так уж и угрожают людям, оказавшимся в них. Конечно же, мне, биологу-недоучке, было ясно — урон организму может проявиться с большой отсрочкой, но в то же время я давно уже задумывался, а все ли пятна, которые мы с Милей каждый раз так старательно обходили, представляют угрозу для живого организма?
И вот в момент таких рассуждений я вдруг увидел то, от чего у меня кожа пошла даже не пупырышками, а огромными ПУПЫРИЩАМИ! Один из мальчишек зашел глубоко в пятно призрачного света, и внутри этого полупрозрачного облачка вдруг произошло какое-то движение, словно волна по нему пробежала. Но волна была не линейная или круговая — она прошла по какой-то хитровырисованной структуре. И я при этом не сумел понять природу этой волны — менялся то ли градиент освещенности, то ли цвет. В общем одно могу сказать — произошла какая-то хрень! И если это световое облачко действительно было магией, то она либо сработала, как и было задумано ее создателем, а задумки у него были явно злодейские, либо энергия просто разрядилась на тушку, которая слишком неосторожно к ней прикоснулась. Наверное, что-то подобное происходит со статическим электричеством, когда ты приближаешься к тому месту, где оно скопилось.
В общем, когда эта долбанная магия шевельнулась, пацан, вокруг которого это движение произошло, упал и начал орать. Я уж не знаю, какие ужасы мальчишкам рассказывали о том, куда их направляют, какие инструкции давали, но было видно — дети понимают, что вокруг них опасно. Никто не бросился на помощь пострадавшему. Все застыли, как вкопанные, и лишь смотрели на орущего. Затем медленно, по шажочку начали переступать в сторону поселка, откуда их привели. Видя, что их никто ни за что не хватает и не кусает, мальчишки стали увеличивать скорость и скоро уже бежали сломя голову.
Раненый мальчишка затих где-то через полчаса. Мне ужасно хотелось вытащить его тело и изучить на предмет произошедших изменений — биолог я все-таки или просто пописать вышел⁈ Однако разум мой одержал победу над научным любопытством, и я только лишь сходил поближе к затихшему пацану, чтобы осмотреть его с безопасного расстояния. На роже у мальчишки застыла физиономия то ли ужаса, то ли сильной боли. В общем, смерть ему вряд ли понравилась!
С того дня я стал очень серьезно относиться ко всем этим светящимся пятнам, «духам» и «жабам», о которых мне рассказывали Цари и Ник. Среди Искателей укоренился такой образ, что иногда на добыче может сидеть «жаба». Если «дух» — это остаточная магия, привязанная к месту, то «жаба» — это то же, что и «дух», но только привязанный к предмету. И когда человек берет такой предмет, то «жаба» переходит на него и начинает убивать. К этим рассказам я с самого начала не относился легкомысленно, так как еще до встречи с Цари и Ником видел собственным глазом этих «жаб». Они действительно сидят на некоторых предметах!
Ребята рассказывали, что бандиты никогда не берут добычу в руки до тех пор, пока ее не полапают руками несколько «свежаков». Из-за этого даже покалеченное «мясо» иногда не добивают, а держат в поселке специально для того, чтобы оно своими руками снимало «жаб» с добычи. Я спрашивал Киррэта, как он выходит из затруднения с «жабами», на что тот со вздохом сказал, что те, у кого нет «мяса», используют для этих целей животных. Например, держат при себе собачек-дворняжек или ловят на месте каких-нибудь зверушек и держат их в клетках специально для таких случаев. Услышав это, моя сущность биолога дернулась так, словно ее ударило током. Но потом я подумал, что для меня пока важнее самому выжить, чем лезть в мораль чужого мира.
Однако, судя по такому первобытному способу очищения предметов от остаточной магии, Заррагаст все-таки добился своего — уровень магии в этом мире упал ниже плинтуса. Не суметь найти цивилизованного способа очистки — это что же тогда местные маги вообще способны делать⁈ Фокусы детишкам показывать?
Когда я вернулся в лагерь и рассказал о произошедшем, мы все решили, что можно больше не опасаться преследования банды. Взрослые сами не полезут, а свежее «мясо» пока беспомощно, а теперь еще и сильно напугано. В такой ситуации наибольшую угрозу представляли бы «старшаки», но в данной банде таких уже не было — о них Миля позаботился!
А значит нам надо быстрее заниматься складированием всего того, что мы не потащим с собой дальше, и уходить вглубь опасной зоны, где мы уже окажемся в полной безопасности. Во всяком случае от бандитов, а от остаточной магии я нашу группу как-нибудь уберегу. Именно ради этого нам всем пришлось договориться о строгих правилах поведения в опасной зоне. Теперь в мои обязанности входило четко обозначать все опасные пятна непосредственно вокруг лагеря, чтобы Тома и те, кто на день остаются в лагере, хорошо знали границы допустимого передвижения. На охоту же или с какой-либо иной целью за пределы лагеря без меня было запрещено выходить кому бы то ни было.
Поэтому в ближайшие дни я вместе с ребятами должен был обойти все окрестности вокруг лагеря и пометить опасные пятна. После этого мы с Киррэтом договорились отправиться на поиски хорошего места для нового лагеря, уходя в середину Проклятых гор. И уже оттуда нами планировалось совершать рейды к старым дорогам, которые когда-то соединяли мир магов с окружающими равнинами.
В итоге через три дня Цари и Ник получили в свое распоряжение схему охотничьих тропок, на которых они могли спокойно обеспечивать себя и Тому свежим мясом. Цари охотилась с луком, а Ника Киррэт научил делать простые ловушки на мелкое зверье. Больших хищных зверей в Проклятых горах не водилось. То ли кормовая база для них была бедной, то ли они избегали опасных зон, в которых мелочь чувствовала себя более уверенно. Но скорее всего крупняк просто истребили многие поколения Искателей. Так что ребятам и бабе Томе опасаться было некого.
Наконец мы с Киррэтом собрались в поход в центральную часть плоскогорья, рассчитывая вернуться через неделю, максимум через две. Следует сказать, что Умник, очутившись в глубине опасной зоны, практически постоянно пребывал в приподнятом настроении, испытывая нехарактерное для его возраста (а было ему 54!), возбуждение. Всю свою жизнь он мечтал забраться в те места развалин, где до него побывало не так много Искателей. И вот наконец это свершилось. Я серьезно опасался, что в этом походе он будет забывать о главной его цели, отвлекаясь на те или иные интересные места, попадающиеся на нашем пути. Мне казалось, что ему будет трудно проходить мимо развалин, в которых он мог бы с увлечением порыться недельку-другую.
Двигались мы не особенно быстро, так как приходилось постоянно помечать свой путь. Это была страховка на тот случай, если со мной что-то случится и Киррэту придется возвращаться без помощи моего чудо-глаза.
Мир магов практически не имел свободных от застройки пространств. Границы между городами были чисто условными. Различия были в том, что в одних местах здания располагались плотно, и здания эти нередко оказывались высокими, а в других местах застройка чем-то напоминала загородные районы с виллами и усадьбами, окруженными парками с прудами и беседками.
Киррэт это объяснял тем, что плотная застройка должна была располагаться в местах мощных природных источников магической энергии. В принципе, это логично — я и сам замечал, как много в таких развалинах остаточной магии и насколько высокий там энергетический фон. Поэтому мы подобные места старались обходить стороной, двигаясь в основном через заросшие деревьями и кустами «дачные» участки. В этом был смысл не только потому, что мы боялись напороться на «духов» или «жаб» — в местах плотной застройки оказывалось очень трудно найти проход между светящимися пятнами.
Дня через три мы набрели на довольно обширную долину, сплошь занятую когда-то роскошными, если судить по развалинам, виллами и усадьбами. Сориентировавшись по карте, мы поняли, что нам удалось выйти как раз в центр обитаемой части плоскогорья, и нам сразу стало ясно — надо переселяться именно в это место! И вообще, нас с Киррэтом практически одновременно посетила мысль о том, что в этой долине как раз и следует в будущем сделать свою постоянную базу. Покрутившись еще немного и повздыхав из-за нежелания уходить отсюда, мы отправились обратно, решив возвращаться другим путем, чтобы не терять шанс на знакомство с новыми районами.
Когда прокладывали путь обратно, Киррэт смотрел по сторонам и горестно вздыхал. Я решил его подколоть и спросил:
— О чем вздыхаешь? Не хочешь уходить?
— И об этом тоже, — усмехнулся он печально. — Но еще больше жалею о том, что встретил тебя так поздно в своей жизни.
— Не горюй. Вот увидишь, мы здесь найдем способ продлить тебе жизнь на десятки лет.
— Почему не дюжины? — рассмеялся Умник. — В них больше на два года.
— Хорошо — на дюжины, — поддержал я смех. — Мне не жалко.
Когда вернулись, обнаружили, что ребята на ниве охоты развернули бурную деятельность и Тома уже заготовила жареного мяса на несколько дней вперед. Погода еще держалась довольно прохладной и еда долго не портилась, так что все старания нашей продовольственной бригады были впрок.
Мы рассказали о найденном месте и начали собираться к переносу лагеря, не откладывая дело в долгий ящик. Увидев все, что предстояло взять с собой, поняли — придется раза три ходить туда-сюда. Правда, теперь можно было идти намного быстрее по любой из уже двух разведанных тропинок.
Месяц у нас ушел на в общем-то неинтересную возню с переносом лагеря и обустройством на новом месте, и вот наконец мы с Киррэтом собрались выдвигаться в первый рейд к одному из старых выходов с плоскогорья. Длительность нашего похода трудно было предугадать, поэтому договорились ориентироваться на пару недель. Но условились, что если мы не вернемся к концу лета, то Томе с ребятами придется по нашим помеченным тропкам выходить обратно из опасной зоны и пытаться вырваться из гор самостоятельно.
Выбрав на карте первое для посещения ущелье, направились в соответствующую сторону, пожелав на прощание ребятам не скучать, но и в неприятности не вляпываться. В принципе, наш поход складывался по уже отработанной схеме. Я присматриваюсь к местности впереди, выискивая проход в стороне наименьшего свечения, а Киррэт, стараясь не глядеть по сторонам, чтобы не страдать из-за соблазнов, рубит палки и втыкает их в землю или между камнями, помечая наш путь.
Через пару дней мы вышли на дорогу, которая явно вела в сторону ущелья. Нам оставалось только двигаться прямо по ней, время от времени обходя светящиеся пятна, если они попадались на нашем пути.
Уже недалеко от ущелья дорога проходила рядом с каким-то домом, окруженным кованным ажурным забором. Ворота в этой изгороди были оборудованы классическим КПП (контрольно-пропускной пункт), словно его перенесли из воинской части моего мира. И вообще, дом за этим забором выглядел как-то иначе, если сравнивать его со всеми другими строениями, пусть даже и разрушенными, что нам попадались в этих горах.
— Киррэт, тебе не кажется, что этот дом какой-то необычный? — спросил я.
— Да я сам смотрю на него и не могу понять, что в нем не так.
— Он в этих горах словно чужеродный, — пробормотал я. — Все остальные строения своими обломками словно кричат, что в них жили крутые маги. А этот какой-то примитивный, или может правильнее сказать, что он очень простой, рациональный и такой весь функциональный, без характерного для магов выпендрёжа. Словно это не жилой дом, а скорее склад или какое-то иное здание служебного предназначения.
— Может быть он именно поэтому один из немногих остался практически целый? Если не считать выбитых окон, конечно.
— Возможно. И он совершенно чист в плане остаточной магии. Зайдем?
— Спрашиваешь! Скоро вечер, так что мы можем в нем заночевать.
— Хорошая мысль! — отметил я.
