— Так это ж у нас в классе! — обрадовался теме Пашка. — Прямо на уроке литературы!
— Серьёзно? Ты из 10-го «Г», да? — уточнила она, и Пашка понял, что теперь все знают о существовании его класса в природе школы.
— Точняк! — просиял он. — Мы тоже все пересрали.
— И у вас мальчика исключили в итоге, да? — чуть поморщилась на «пересерании» Пионова, и Пашка понял, что базар надо фильтровать. — Я даже не знала, что в наше время исключают из школы.
— Он не по прописке учился. И вообще хулиган был. Только ему раньше всё с рук сходило постоянно.
— Ну тогда и поделом. У нашей географички от ужаса сердце прихватило, так, что «скорую» вызывали потом. А вот мне повезло.
— Это как?
— Я параграф не читала, и меня как раз вызвали, — засмеялась она. — И тут перст божий, вавилонское столпотворение. Папа говорит, они в седьмом классе такую же бомбочку-вонючку в школе взрывали. Но у них никого не отчислили, только двоек наставили по поведению. А твои что?
— Кто — мои?
— Родители что сказали?
— Да они не в курсе, — пожал плечами Пашка. — Это ж не я натворил. Откуда им знать?
— А ты что, сам не рассказал? — удивилась Пионова. — Такое событие, нетривиальное!
— У нас ремонт. Не до событий.
— Сочувствую. У нас ремонт года три тянулся, так себе развлечение. На всякий случай спрошу: у тебя, Павел, девушки нет? — вдруг выдала Пионова.
— Нет, конечно! — чуть не отшатнулся Пашка, и она засмеялась.
— Тогда давай завтра в бадминтон после школы поиграем? Умеешь?
— Конечно! — соврал он.
— Я на днях с парнем рассталась, — уведомила Пионова. — Теперь играть не с кем, подружки все вспотеть боятся. Ты не боишься вспотеть, молчаливый Павел?
— Буду потеть! — выпалил Пашка, и сам себя возненавидел.
— Ну и здорово. Ты чем вообще увлекаешься?
— Да… ну… так, по-разному…
В общем, за следующие пять часов, то и дело вставляя дурацкое мычание, Пашка узнал, что Люся Пионова занимается йогой, долго каталась на роликах, но надоело, хочет летом в поход с рюкзаками и ночёвками в палатке, живёт с родителями и не имеет братьев с сёстрами (везучая!), ненавидит макаронные изделия и призирает кетчуп, очень любит морепродукты, прочитала несколько сотен книг и почти не смотрит телевизор. На Пашкино счастье, поддерживать диалог с мычащими бессвязно собеседниками Пионова тоже умела. Они дошли пешком до самого её дома в трёх кварталах от школы. И на прощание Пионова Пашку поцеловала! В щёку, конечно, но так запросто, будто это вообще норма — красивой девчонке Пашку в щёку целовать!
Он так обалдел, что ещё потом минут пять стоял как вкопанный, пока не испугался, что у Пионовой на эту сторону окна выходят, и она его ступор заметит.
Домой ехал на маршрутке, и так ноги гудели. В голове царил кавардак.
Выходило, что не так уж страшно и сложно общаться с девками, даже и с красивыми. Может, если бы Пашка был посмелее, имелся бы у него уже целый арсенал! Во всё это настолько нереально было поверить, что он даже временами опасался проснуться.
Дела… Ну и дела…
Бляха муха! Дела! Толик же сказал поговорить с задротами и выучить их ржать в правильных местах над Славкиными прихвостнями! Только куда уже, десять вечера… Ничего, завтра физра первым уроком — там и перетрёт. Тем более идея это гиблая, не смогут они. И вообще надумал Толик какую-то очень сомнительную муть. От которой синяков не оберёшься. А Пашке теперь того, лицо надо беречь.
Глаза у него красивые, надо же.
Ай да приложуха всё-таки! За пару дней всю Пашкину жизнь перевернула. Интересно, можно теперь считать, что они с Пионовой встречаются? Или он это должен ей предложить, а она — согласиться? Оно как у баб положено-то? Не спроста она сказала, что рассталась с кем-то.
«Интересно, а чё у них было?» — вдруг взревновал Пашка. И тут же подумал мечтательно: «А вдруг она даёт…» — и унеслись его мысли в похабное фантазёрство.
О приложухе благословенной вспомнил Пашка только уже дома, перед сном. После того, как с предками поскандалил: должен, оказывается, Пашка сегодня был помогать клеить обои, а он трубку не брал (и правда: на телефоне нашлось пять пропущенных от матери, потому что на первом звонке во время монолога Пионовой Пашка там звук убрал и врубить забыл потом). Отец подключился, заподозрив, что Пашка уроки не сделал и из дома свалил, пришлось врать, что в первую неделю ничего не задают после каникул, только ему не поверили.
Короче, хрен Пашке, а не финансирование от таких родителей, и как Толику косарь отдавать было непонятно. Хорошо хоть ещё немного осталось, надо же завтра будет Пионову чем-то угощать.
Приложуха за тотальное к себе невнимание в обиде не осталась. Выдали Пашке при входе разом три перевёрнутых игрека, четырёх овнов (и с ними шестой уровень), лисицу, две «G» на боку, два «икса», цельную «П», две недоведённые «П» и дракона! Ну и пятьсот баллов, конечно.
А ещё новый странный квест:
«12. Предложи Егору Краснопупинскому отжиматься вместе. Награда — 10 баллов».
И как это понимать? Егор из Славкиной шайки. Что значит предложить отжиматься? С какого перепугу?
Ладно, временных рамок нет, так что хер с ним на сегодня. Вообще не до загадок сейчас. Лазить и разбираться, что на кучу баллов можно сделать, желания тоже не возникало. Иные желания, так и эдак представляя Пионову, Пашка удовлетворил в туалете. А потом, сам не понял как после такого-то дня, уснул. И хорошо, потому что утром он решил поймать Люську около остановки и проводить к школе. Надо было удостовериться, что она его не стесняется.
Утром дали овна. Но Пашка даже не обиделся: бараном он себя не чувствовал совсем. Наоборот! Едва ли не впервые в жизни ощущал какую-то уверенность, что ли. И, похоже, хотел идти в школу. Ну то есть не в школу, конечно, а на остановку к Пионовой.
Если бы не она, наверняка прогулял бы физкультуру.
А ещё надо же с тупнями поговорить, блин.
