Голос мужа резко вывел меня из оцепенения. Картинка перед глазами прояснилась, мозг лихорадочно заработал…

Медлить нельзя! Я не знала, как это мне может пригодиться и зачем, но предпочла все же перестраховаться. Скринить и перекидывать себе всю эту галерею разврата, а потом ещё подчищать за собой следы у меня времени не было – в любой момент Саша мог зайти в комнату, не дождавшись меня на кухне.

- Секунду! Сейчас иду!

Я быстро нащупала в кармане свой телефон и сделала несколько снимков экрана мужа – самые смачные фото, от которых тошнило, несколько кадров их переписки, в которую сейчас не было времени вчитываться…

Наскоро сделав, что могла, я заблокировала Сашин телефон – пусть думает, что это произошло автоматически – и бросила его обратно на диван. После чего метнулась в прихожую, где муж хранил свой хозяйственный чемоданчик и побежала с ним на кухню.

- Держи.

- Чего так долго? – проворчал он в ответ вместо благодарности.

- Оттирала пятно, которое Лиза оставила на столе. Могло засохнуть.

- Ладно, - буркнул он в ответ и с хмурым видом принялся привинчивать на место кран. – Ну вот как ты так умудряешься вечно все ломать?

От этой претензии стало бесконечно смешно.

- А ты? – парировала с усмешкой.

Мой тон заставил его обернуться, посмотреть мне в лицо. И отвести глаза, словно нашкодившая собака.

А я продолжала:

- Ты правда думал, что если принёс мне цветы – то мы все забыли? Нет, Саша. Я даже не знаю, стоит ли вообще верить тому, что ты мне рассказал. Может, стоит у Кати спросить её версию, как думаешь?

Саша со злостью отбросил в сторону ключ, разве что чудом не расколотив этим действом плитку на полу.

Порывисто встал, уперев кулаки в бедра.

- Её версию ты уже слышала – тебе не хватило? Я вообще не понимаю тебя, Насть! Где твоё доверие? У нас же семья, дети! А ты готова сходу поверить какой-то девице, которая откровенно перед всеми жопой крутит!

Хотелось истерически рассмеяться от его претенциозных речей о доверии. Действительно, и где же оно? Видимо, оказалось погребено под пошлыми фотографиями и документами на квартиру, где не было имён наших детей!

Но всего этого говорить вслух я не стала. Не время.

- Эту девицу я знаю дольше, чем тебя. Она была моей подругой чуть ли не всю жизнь, - отозвалась глухо, с отвращением от него отворачиваясь.

Снова комом в горле встала боль. Перед глазами пролетели долгие годы дружбы – радости, которые мы делили, слезы, которые друг другу утирали…

За что? За что мне этот плевок в душу? Ведь у ног Кати мог быть практически любой – только помани она пальцем!

Но она захотела его – моего мужа. Почему?..

- Настюш, мне очень жаль…

Саша аккуратно, сочувственно коснулся моего плеча. Меня передернуло от его двуличия – стоял здесь, передо мной, как невинный агнец, а сам вытворял с ней такие вещи…

Господи, да у него даже не хватало порядочности во всем сознаться! Он готов был все свалить на одну лишь Катю, лишь бы самому остаться чистеньким. А что он тогда вообще пел ей про меня?! Страшно вообразить!

- Не надо.

Я сделала шаг в сторону, брезгуя его прикосновением. Господи, как же так вышло, что человек, которого я так любила, смог теперь стать тем, кого почти что ненавидела?

А впрочем, любовь и ненависть - это, наверно, просто две стороны одной медали. И теперь она безжалостно перевернулась, обнажив свою грязную, черную половину.

Появилась потребность: заставить страдать мужа так же, как он заставил меня. Пусть даже в самой мелочи, пусть ненадолго, но – страдать…

Я внезапно заявила:

- Хотела сказать тебе кое-что. Завтра дети на тебе.

- В смысле?

Я не видела, но буквально чувствовала кожей: он опешил. Он возмущён.

- В прямом. Мне тут предложили работу… получше. И с более полной занятостью, так что я хочу съездить, посмотреть и, наверно, согласиться.

На самом деле никакой работы мне никто не предлагал. Но было совсем не лишним уже сейчас озаботиться поисками чего-то более высокооплачиваемого, чем то, чем я занималась в настоящее время.

- Насть, ты чего?

В его голосе звучал едва ли не испуг.

- Зачем тебе это? Мы же договаривались: дети и дом – это по твоей части…

Саша и впрямь считал, что есть дела чисто женские, которых мужчина касаться не должен. Но сейчас я ощущала: самое время прощупать границы дозволенного, потому что границы эти тонки, как никогда прежде.

Их разъедало его чувство вины.

- Правила меняются, Саша, - отрезала категоричным тоном. – И, кстати… садик завтра закрыт. У них карантин.

Ещё одна ложь. Но пора было мужу дать своим детям хоть что-то, пусть даже это всего лишь день в компании папаши.

- В мае?! – возмутился Саша.

Я пожала плечами:

- Зараза не спрашивает, какое на дворе время года. Но ты не переживай – возьмёшь с собой Лизу на работу. Ей будет интересно.

Он снова развернул меня к себе одним быстрым, порывистым движением.

- Насть, ты с ума сошла?! Я вас что – плохо обеспечиваю?! Я многого у тебя прошу – заниматься хозяйством и детьми?!

Я вырвала из его захвата свой локоть, который он сжимал до боли, удерживая меня на месте, будто боялся, что сбегу.

- Не забывайся, Боровицкий, - проговорила холодно. – Ты ещё не прощен. И если тебе дорога семья – придётся это доказать.