— «Moon child». Красиво, правда?
Стоим у ворот парка, задрав головы. Надписи на шариках и перерезанная лента говорят о сегодняшнем открытии. Словно отдельная вселенная, микрокосмос в городе.
Кругом родители с детьми, компании друзей и парочки. Парень тянет меня за руку. Огромные карусели с сиденьями в виде разных животных, переливающееся колесо обозрения (высотой почти с Сеульскую телебашню!) и множество нитевидных рельс, по которым летают разноцветные вагонетки с визжащими людьми, оставляя за собой сияющие хвосты. Джин куда-то отошёл, оставив меня у одной из каруселей в виде большого осьминога с ракушками на щупальцах. Этот огромный механический морепродукт синего цвета поднимал свои конечности, на которых стояли раковины-сиденья, и раскручивался то в одну сторону, то в другую, издавая странные звуки. Наверное, это он так смеётся или изображает радость, но из его железного рта выходит какой-то писк, похожий на голос синего кита. Не знаю, как осьминог связан с лунным ребёнком, вероятно, это интерпретация сна, по мне так морской житель тут не очень уместен. В парке нет комнаты страха, может, этот довольно жуткий аттракцион как раз заменяет её. Вокруг ходят аниматоры в костюмах пятиконечных жёлтых звёзд и мультяшных персонажей, раздавая детям воздушные шары. Водные горки, тир, стеклянный лабиринт, сувенирные лавки — взглядом всего не охватить.
Джин возвращается и надевает мне на голову ободок со звёздочками на пружинках и такой же, только с полумесяцами, надевает сам.
— Пошли, — говорит он, снова беря меня за руку, — я нашёл очень красивое место.
«Milky way» — кафе с террасой, выходящей на берег реки, куда мы и пошли.
— Парк настолько большой, что даже часть берега захватывает! — говорю я Джину, усаживаясь на место, указанное официантом. — А почему снаружи люди толпятся?
— Я успел забронировать столик. Мы пришли как раз вовремя. Уже достаточно темно, скоро начнётся.
Мой друг смотрит время на телефоне и достаёт из карманов наушники.
— Держи, один тебе, другой мне.
Вставляю наушник, и Джин включает песню.
«Ты слышишь меня?
Серый туманный мрачный день. Боюсь, я прячусь перед тобой»4.
Раздаётся несколько выстрелов со стороны реки, и я, вздрогнув, смотрю на Джина, а он улыбается мне. «Сейчас начнётся», — говорит он одними губами. И что-то ещё несколько раз хлопает.
Запущенные фейерверки освещают толпу и нас. На небо словно высыпали тонну блёсток. Огни разлетаются разными узорами. Достаю телефон и начинаю снимать. Последний раз я видела салюты на свой день рождения, когда Ван Юн Джин был Су Мин Хёном, а я — Ким Ту Хонг. Снимаю небо, но главная красота сидит рядом. Перевожу камеру на Джина. В его глазах отражаются разноцветные искры фейерверка, и освещаемое светом сотен огней лицо такое счастливое! Наконец он замечает, что я снимаю его, и, широко улыбаясь, заливается краской. От улыбки у него на левой щеке появляется ямочка.
— Хэй, не снимай меня. — Он закрывается рукой.
Я убираю телефон. Песня в наушнике играла на протяжении всего фейерверка.
— Спасибо тебе, — говорю я и отдаю Джину наушник.
С неба начали капать капли. Сегодня в прогнозе не было дождя, но даже если так, не думаю, что дождь будет сильным.
— В детстве я жил в другом городе, далеко от Сеула, но там тоже был этот парк аттракционов, правда, поменьше. Я дружил с одной девочкой. Наши семьи были бедны. И в один год я на день рождения подарил своей маленькой подружке билет в «Moon child». Пришлось много работать ради этого. Она тогда была такой счастливой… — Парень грустно улыбнулся.
— Уверена, эта девочка до сих пор помнит тот день рождения, — сказала я.
— Это была Ту Хонг. — Он посмотрел мне в глаза, а потом встал из-за стола. — Уже поздно. Пошли, я закажу тебе такси.
На прощание Юн Джин притянул меня к себе и попытался поцеловать, но я отвернулась.
— Уже поздно, мне пора домой…
Я собиралась выйти из кафе, но не получилось: дождь разошёлся, а зонта нет, пришлось стоять в помещении. Как-то неловко… Затылком чувствую взгляд Джина. Обиделся, наверное.
— Можешь переждать у меня. — Он подошёл ко мне. — До моего дома гораздо ближе.
— Твои слова звучат как приглашение на рамен. Нет уж, спасибо.
— Успокойся, тут рядом. К тому же сейчас десять часов, поздно.
— Нет. Что я родителям скажу?
— Что занимаешься у одноклассника. В какой-то степени это правда. В итоге я согласилась, и Джин вызвал такси.
— Холодно, вымокла насквозь. Льёт как из ведра. Дай мне, пожалуйста, полотенце и во что переодеться.
Кто-то резко дёрнул меня за руку и кинул мне на голову полотенце.
— Можешь переодеться там. — Джин указал на дверь рядом с гостиной.
Захожу в ванную и начинаю расстёгивать пуговицы на рубашке. Надо же, под дождём была только когда от такси до подъезда бежала, а вся промокла. Джин привёз меня посмотреть фейерверки и включил такую песню… Он вспомнил наш первый совместный поход в парк аттракционов, практически воссоздал его, сделав ещё более прекрасным. Если он столько лет хранил эти воспоминания, то почему не объявился раньше? Дверь открылась и зашёл Джин, ничуть не смущаясь моего вида. Он выключил свет.
— Ты чего?! Выйди!
— Успокойся, ты забыла полотенце, вот я и принёс. Я всего лишь друг, который решил немного позаботиться о своей подруге.
— У меня и свои руки есть! — запищала я, когда Юн Джин начал вытирать мои промокшие волосы.
— Сказал же, тише, — прошептал парень.
Он нежно провёл пальцами по моей шее, спускаясь к ключицам. И, притянув к себе за талию, поцеловал. Губы, щёки, плечи… В темноте все чувства обостряются. Кожа становится чувствительнее, и от каждого его прикосновения по телу пробегают мурашки. На мгновение отстраняемся, чтобы перевести дыхание. Отхожу от него на расстояние вытянутых рук, упираясь ладонями ему в грудь.
— Постой… — Язык заплетается. — Ты ведёшь себя так, потому что видишь во мне ту девушку?
