— Или остаться с одним мужчиной надолго, — огрызается Саша с того места, где все еще сидит на полу. Она просто хотела еще раз уколоть мою мать, женщину, которую я никогда не знала и никогда не узнаю. Она тоже меня бросила.
— Это не имеет значения. С этим покончено. Теперь у меня есть она. — Его взгляд возвращается ко мне. Гнев и печаль так легко исчезают с его лица. Он встает чуть прямее и идет ко мне.
— Пожалуйста, не надо. — Я поднимаю руки. — Я не она. — Я пытаюсь урезонить его.
— Нет. Ты лучше. Не только красивее, но еще та нежная невинность, которая витает вокруг тебя… Это опьяняет. Разве ты не видишь этого? Все всегда хотят тебя. Вот почему я пытался держать тебя взаперти от остального мира. Ты вышла только на мгновение, и даже несгибаемый твердолобый судья Прескотт был готов рискнуть всем, чтобы заполучить тебя. — Он останавливается передо мной. — Он лишил тебя невинности? — Дядя скрипит зубами. — Никогда не видел, чтобы этот мужчина хотя бы смотрел на женщину, но, держу пари, он вошел в тебя так быстро, как только мог.
Гарри тянется ко мне, но я уворачиваюсь. Знаю, что от этого будет только хуже, но все равно стараюсь. Он издает тихий смешок, наслаждаясь моей попыткой удержаться подальше от него. Он — хищник, играющий со своей добычей.
— Держу пари, твоего отца тоже постоянно не было рядом. Все время работал. Да, он работал, но он работал эти долгие часы, чтобы не пытаться пробраться в твою комнату ночью. Я боролся с этим искушением больше года. Понятия не имею, как он делал это все время.
Я стою в шоке, пытаясь осмыслить то, что он сказал. Должно быть, я неправильно его расслышала. Я качаю головой, но он продолжает улыбаться, будто попал в точку. Собираюсь сказать ему, что он ошибается, но звук открываемой гигантской металлической двери заставляет нас обоих обернуться. Прежде чем успеваю понять, что происходит, Смит прижимает Гарри к бетонному полу и снова, и снова бьет его. Слышен треск ломающейся кости. Я оглядываюсь и вижу, как через металлическую дверь вбегает спецназ. Чтобы оттащить Смита от Гарри требуется четверо из них. Я стою, прикрыв рот руками.
Смит сражается с мужчинами и пытается добраться до Гарри. Тот перекатывается на спину, кровь заливает его лицо, и он издает хныкающий звук. Саша бежит к нему, но другой спецназовец хватает и останавливает ее. Она борется, а затем расслабляется, когда понимает, что не вырвется из его хватки. Беззвучно рыдая, она сдается.
— Судья, возьмите свою девочку. — Я слышу голос одного из мужчин. Эти слова заставляют Смита прекратить попытки добраться до Гарри. Его взгляд останавливается на мне, и так же быстро, как он оказался возле Гарри, еще быстрее он добирается до меня. Дрожь, охватившая мое тело, мгновенно прекращается, когда он заключает меня в объятия.
— Никогда больше не выпущу тебя из виду, мать твою, — клянется он мне в волосы. Я прижимаюсь лицом к его шее, вдыхая его запах. Я тоже больше не хочу терять его из виду. Я так боялась, что больше никогда его не увижу.
— Посмотри на меня, котенок, — требует он. — Мне нужно посмотреть на тебя. — Он еще крепче обнимает меня. Я отстраняюсь и смотрю ему в глаза.
— Я люблю тебя, — говорит он мне. — Я так чертовски боялся, что никогда не смогу сказать тебе это…
Я прерываю его, целуя. Мне плевать на то, что происходит вокруг. Все, что меня волнует, прямо тут. Он — все, что теперь имеет значение, и я знаю, что он защитит меня.
Когда я слышу, как кто-то прочищает горло, Смит рычит мне в рот, прежде чем разорвать поцелуй.
— Скажи это в ответ, котенок, — требует он, слишком широко улыбаясь для того, что происходит вокруг прямо сейчас.
— Я тоже люблю тебя, — говорю я то, что он требует. Не потому, что он так сказал, а потому, что я люблю его так же сильно, как и его требовательность.
— Сэр. Судья, — быстро исправляется мужчина. — Два продажных копа. — Мужчина сжимает челюсть, когда говорит это, явно разозленный. — Они должны отправиться в больницу. Потом на них заведут дело.
Смит кивает мужчине.
— Уверен, ты справишься, — говорит он.
— Да. Конечно. Лично прослежу. Сделаем из них пример для других. — Я слегка улыбаюсь мужчине, зная, что, должно быть, тяжело видеть, как кто-то из своих стал плохим.
— Уверен, избиение, которое я им устроил, только начало того, что ждет этих двоих.
Я снова смотрю на Смита.
— Сколько человек ты сегодня избил? — Я приподнимаю бровь, глядя на него.
— Каждого ублюдка, который мешал мне добраться до тебя. — Я снова целую его, наслаждаясь его сладкими, грубыми словами. Они так подходят ему. Он выносит меня из склада и не останавливается, даже когда несколько человек окликают его по имени.
— Как ты нашел меня? — спрашиваю я, когда он сажает меня в свою машину, припаркованную как можно ближе к складу.
— Ты все еще носишь на лодыжке браслет. — Он подмигивает мне, затем пристегивает ремень безопасности и закрывает дверь. Как я могла забыть об этом?
— Ты ведь никогда не позволишь мне снять эту штуку, правда? — Я смеюсь, когда он садится на водительское сиденье.
Он пожимает плечами и отъезжает.
— Я не собираюсь больше выпускать тебя из виду, так что он тебе может и не понадобится. — Я жду, что Смит улыбнется мне дразнящей улыбкой или усмехнется, но он этого не делает. Мысль о том, что я не смогу быть рядом с ним после всего, что случилось, пугает.
— Нам обязательно ехать в полицейский участок прямо сейчас? — Я еще не готова. Хочу как можно скорее остаться с ним наедине.
— Думаю, ты знаешь, куда мы направляемся.
Все мое тело покалывает от возбуждения. Как самый ужасный день одновременно может быть и самым лучшим? Я перешла от того, что не имею ничего и нахожусь в бегах, к тому, чтобы иметь все и никогда не хотеть покидать это место.
— Знаю. — Я откидываюсь на спинку сиденья. — Я готова к тому, чтобы ты сделал меня своей.
Смит сильнее нажимает на педаль газа и смотрит на меня.
— Ты всегда была моей.
Глава 10
Смит
— Раздвинь ноги, — требую я, лавируя между машинами на шоссе. Я на взводе. Я должен быть сейчас мягче, нежнее, но мне нужно, чтобы мы были связаны самым первобытным образом. Чтобы напомнить, что она принадлежит мне, и никто больше не сможет забрать ее у меня. Когда я закончу, мне не придется никому говорить, что она моя. Это будет ясно по ее телу.
Когда она колеблется, я хватаю край юбки и задираю ее.
— Сдвинь трусики и дай мне посмотреть. — Нора облизывает свои пухлые губки, ее глаза горят желанием, которое совпадает с моим собственным и напоминает мне, что ей нравится, когда я веду себя с ней так. Наверное, именно поэтому она так долго хранила эту «вишенку» от старшеклассников. Они не знали, как с ней обращаться. Да, и я буду единственным, кто когда-либо получит это удовольствие.
Нора скользит пальчиками к краю трусиков и медленно оттягивает бледно-синий хлопок в сторону, открывая свои блестящие губки.
