— Допустим, — тот задумчиво кивнул. — Меня зовут Пикар. Я могу найти тебе подходящего мастера кинжала, но, чтоб вести переговоры, я должен знать, что ты ему предложишь. У тебя есть деньги?

— Денег нет, — мотнул головой Марк. — Есть вот это.

И он выложил на стол пряжку с изумрудами, подаренную ему королём. Пикар взял украшение и повертел его в грязных пальцах, разглядывая, а потом взглянул на собеседника:

— Откуда она у тебя? Украл?

— Здесь допустимо задавать подобные вопросы? — уточнил Марк, обратившись к Арно.

— Задавать вопросы допустимо, — кивнул тот, собирая со стола карты, — но также допустимо на них не отвечать.

И Марк с вызовом взглянул на Пикара.

— Ладно, — усмехнулся тот. — Это действительно не моё дело, но, видишь ли, это очень дорогая вещь. Ты мог бы продать её и обойтись половиной суммы.

— Всё не так просто, — возразил Марк. — Добраться до того человека будет нелегко. Он боится мести и окружил себя охраной.

— Он богат? — заинтересовался Пикар. — Кто он такой? Чем занимается?

— Он служит королю.

Разбойник нахмурился и, вопросительно взглянув на него, ткнул пальцем в закопченный потолок.

— Да, весьма высокопоставленный. Из самых приближённых, — подтвердил Марк.

— Не знаю, — Пикар с тяжким вздохом положил пряжку на стол. — Вряд ли за это кто-то возьмётся. Это сложно… Понимаешь, парень, теперь с этим стало строго. Король жестоко карает за своих. Недавно один набрался смелости, пытался укокошить его фаворита, нашёл подельника. И знаешь, чем кончилось дело? Один получил нож под рёбра, а второго повесили на площади перед магистратом. Так что теперь никто не хочет браться за такие заказы. Ты уж или сам, или просто смирись, не можешь совсем, жди удобного случая. Ведь они там тоже не вечно держатся, может, когда-нибудь скатится пониже, а ты тут как тут.

— Я не могу ждать, — хмуро взглянув на него, произнёс Марк. — Я хочу дотянуться до него сейчас, когда ему кажется, что он достиг всего, чего хотел в этой жизни, как он когда-то лишил меня всего: имущества, чести, свободы. Я хочу, чтоб он потерял всё сразу, и заодно свою жизнь!

— Что ж такого страшного он тебе сделал? Такое, что ты готов сунуть голову в петлю, чтоб отомстить?

— Он меня предал! — ответил Марк, и в его голосе клокотала ярость. — Он обвинил меня в собственных грехах и отправил на рудники!

— Так уж прямо и на рудники? — неожиданно усмехнулся Пикар. — Оттуда возвращаются с отметинами…

— Такими? — Марк отдёрнул рукав куртки и показал шрам от кандалов. — На ногах у меня такие же. И спина исполосована кнутом. Показать? — он рванул шнуровку куртки на груди, но Пикар остановил его.

— Я верю тебе. Участь твоя печальна, но, послушай, приятель, тебе не найти того, кто тебе поможет, по крайней мере, здесь. Если ты совсем уж потерял голову и готов на всё, чтоб расквитаться со своим врагом, тогда делай это сам. Что тебе теперь терять?

— Я пытался, — вмиг остыв и поникнув, признался Марк. — Но это оказалось ловушкой. Его наёмник чуть не убил меня… — он показал ладонь, на которой темнел свежий шрам от ножа.

— Ты мог лишиться пальцев, — мрачно заметил Пикар.

— Я мог умереть, — возразил Марк. — Теперь он знает, что я близко. Мне не подобраться к нему.

— Я не знаю, как решить твою проблему, — произнёс Пикар, поднимаясь. — Забери свою безделушку, не стоит показывать её сотне голодных глаз.

И похлопав его по плечу, он отошёл от стола. Марк молча проводил его взглядом и забрал пряжку, но не успел он сунуть её в карман, как напротив него на освободившееся место присел другой человек. Это был мужчина средних лет довольно приятной наружности, в немного потёртом, но хорошо пошитом камзоле из бордового бархата, с которого были спороты какие-то украшения, на их месте теперь торчали остатки ниток.

— Подождите, друг мой, — произнёс он участливо и положил мягкую ладонь на руку Марка, сжимавшую пряжку. — Я случайно услышал вашу историю и, думаю, что смог бы помочь.

— Кто это? — спросил Марк у Арно и, отдёрнув руку, сунул пряжку в карман.

— Де Мозет, — ответил Арно, тасуя колоду карт, — говорит, что был бароном и служил королю.

— Конечно, — пробормотал Марк и попытался встать, но де Мозет удержал его.

— Подождите, господин Ринальдини! — быстро заговорил он. — Я могу решить вашу проблему. Ваш враг умрёт быстрой, но довольно мучительной смертью. И никому не придёт в голову не только то, что его убили вы, но и то, что его убили. Все решат, что у него случился сердечный приступ, и только вы будете знать, что он умер от вашей руки.

— Яд? — хмуро спросил Марк. — Ты думаешь, придворного из окружения короля так легко отравить?

— Никого не нужно травить! — улыбнулся де Мозет. — Всё проще и намного сложнее. Никто не станет даже приближаться к нему, просто неожиданно в его сердце вонзится невидимый кинжал, и оно сгорит, превратившись в кусок угля.

— Что за чушь? — Марк обернулся к Арно. — Он сумасшедший?

— Да вроде, нет, — пожал плечами тот и начал раскладывать пасьянс, не проявляя интереса к разговору.

— Я понимаю, что это звучит странно, — не унимался де Мозет. — Но, клянусь, это возможно. Это тёмная магия, заклятие смерти. Я могу свести вас кое с кем, кто за малую мзду наведёт на вашего врага смертельные чары. И не важно, что он приближённый короля, он умрёт!

— Почему я должен тебе верить?

— Потому что я говорю вам правду, друг мой! Я понимаю вас. У меня тоже отняли всё! Мой дом, милость короля, деньги, власть, положение в обществе. Меня оскорбляли и поносили! Моё место при дворе занял тот, о ком я заботился, как о младшем брате. Моя невеста обозвала меня нищебродом и выкинула из своего дома, прибрав последнее, что у меня было. Что мне оставалось, кроме мести? Ничего! Но я нашёл способ отомстить! Они все мертвы! Все до единого! Можете проверить. Я назову имена и даты, когда они умерли. Вы же понимаете, что пять человек не могли умереть от сердечного приступа в столь короткий срок, если на то не было особой причины.

— Всякое случается.

— Но три человека в одну ночь! Кстати, один из них тоже был приближённым короля, но он умер! — де Мозет радостно засмеялся.

— Приближённым короля? — нахмурился Марк. — О ком ты?

— Об офицере для поручений Эммануэле Данкуре. Он умер прошлой тёмной ночью. Одновременно с ним умерли чиновник казначейства Круазен и барон де Сансон, а предшествующей ночью Береника Лаваль и грязный старый ростовщик папаша Госсе. Они все умерли! Можете проверить, это не сложно. Все эти имена на слуху и достаточно расспросить в соответствующих кругах, вы найдёте подтверждение моим словам. А потом приходите ко мне, и я за скромную плату сведу вас с тем, кто может оказать такую же услугу и вам.

— Вы слышали, господа? — спросил Марк, окинув взглядом друзей.

— Конечно, — улыбнулся Клеман и одной рукой обнял де Мозета за плечи, а второй приставил к его животу нож. — Тихо, мерзавец. Сейчас ты спокойно встанешь и пойдёшь с нами.

— Кто вы? — испуганно спросил де Мозет, взглянув на него, а потом резко оттолкнул и, вскочив, крикнул: — Помогите! Здесь шпики! Это полиция!

Тут же из-за соседних столов вскочили разбойники и бродяги, и вмиг окружившая их стол толпа ощетинилась ножами и дубинами, но при этом, она сомкнулась так тесно, что пытавшийся сбежать под шумок де Мозет оказался блокирован вместе со своими противниками. Клеман тут же схватил его за шиворот и, подтащив к себе, приставил нож к его горлу.

— Дурак ты, — шепнул он ему на ухо, — теперь ведь точно умрёшь…

Марк, Арно и Делаж уже стояли рядом с мечами в руках. Вид у них был обманчиво расслабленный, и они взглядами пробегали по лицам окруживших их разбойников, в поисках наиболее слабых, чтоб выбить таких первыми и устроить свалку. Но и те были достаточно опытными и не торопились бросаться на вторгнувшихся к ним чужаков, понимая, что задёшево они не отдадут свои жизни. Потом толпа расступилась, и вперёд вышел Пикар. Взглянув на Марка, он усмехнулся:

— Каторжник, говоришь? Ты недолго носил свои браслеты, друг мой. У тех, кто работал на рудниках, шрамы куда глубже…

— Такие как я, папаша, не носят долго подобные браслеты, — усмехнулся Марк. — К тому же этот спектакль предназначался другому зрителю, и вы были в нём лишь актёром, хотя сыграли неплохо. Дайте нам уйти и увести этого мерзавца.

— Иначе что? Ты же видишь, Ринальдини, или как там тебя, нас много, и вы всё равно не выйдете отсюда живыми.